Выражая беспокойство

Ужасает в экспериментах Аша то, что людей легко заставить назвать черное белым, если поместить их в общество из людей, которые так говорят. Воодушевляет то, что даже при наличии одного-единственного несогласного с мнением толпы уровень конформизма существенно падает, причем для этого даже необязательно, чтобы этот несогласный говорил истину. И тоску наводит тот факт, что данный эффект является обратимым - если несогласный меняет свое мнение и начинает соглашаться с остальными, то уровень конформизма снова начинает расти.

Если вы являетесь нонконформистом для своей группы, то для нее это может быть реально полезно. Но это имеет свою цену. Вам надо будет продолжать этим заниматься, учитывая одновременно то, что вы можете и ошибаться.

Не так давно я получил занимательный опыт в виде обсуждения одного проекта с двумя людьми, у которых уже имелись заранее разработанные планы. По моему мнению, они были чересчур оптимистичны, и поэтому я внес ряд предложений, которые должны были увеличить запас прочности проекта. Вскоре к дискуссии присоединился четвертый участник, который принял сторону одного из тех двоих, и тоже начал вносить предложения. И где-то на этом этапе я осознал механизм работы сверхуверенности в группе - каждый раз, когда я начинал указывать на возможную проблему, четвертый участник тут же говорил что-нибудь ободряющее вроде «Не волнуйся, мы справимся с этим!»

Человек, работающий сам по себе, будет сомневаться просто по своей природе. В его голове постояно будут прокручиваться мысли вида «Точно ли я могу справиться с Х?», поскольку нет ничего предосудительного в том, чтобы сомневаться в собственных силах. Однако когда человек начинает работать в коллективе, поднимать такой вопрос касательно компетентности других людей становится невежливым. Вместе люди более оптимистичны, нежели поодиночке, они подавляют сомнения друг друга при помощи заверений, которые кажутся надежными, ведь человек редко осознает, что другие люди тоже подвержены внутренним сомнениям.

Это самая ужасная черта, которая была показана в экспериментах Аша - что любое беспокойство человека, согласного с группой, подавляется уверенными заявлениями прочих членов группы, которые обеспокоены тем, чтобы скрыть их собственное беспокойство и не понимают, что подобные опасения могут быть и у остальных. Данный феномен известен как «плюралистическое невежество».

Мы с Робином Хансоном долго спорили по поводу того, когда тот, кто претендует на звание рационалиста, должен осмеливаться не соглашаться с остальными. Моя позиция состояла в том, что у вас в любом случае нет никакого иного выбора, кроме как формировать свое мнение. Робин отстаивал более осторожную точку зрения, что именно вы – не только другие люди – должны учитывать, что другие могут быть мудрее. В любом случае мы оба сходимся в том, что расширения теоремы Ауманна о согласии подразумевают чью-либо иррациональность в том случае, если наличествует общее знание о фактическом несогласии. В любом случае, каких бы позиций мы не придерживались, мы сходимся насчет скромности: что бы вам не говорили об индивидуализме, забудьте это и уделите внимание тому, что думают другие.

Итак. Смысл здесь в том, что рационалист должен рассматривать несогласие с группой как нечто весьма серьезное. Нельзя просто отмахнуться, сказав: «Каждый имеет право на свое мнение».

Я считаю, что наиболее важный урок, который можно извлечь из экспериментов Аша, заключается в необходимости отделять «выражение беспокойства» от «несогласия». Поднять тему, которую избегают все остальные, это не то же самое, что пообещать вообще не согласиться с группой в конце обсуждения.

Идеальный байесовский процесс, ведущий к принятию общего мнения, включает в себя обмен свидетельствами, которые непредсказуемы для слушателя. Результат соглашения Ауманна действителен только для общего знания, где вы знаете, я знаю, вы знаете, что я знаю и т.д. Статья Хансона «Мы не можем предвидеть несогласие» показывает картину того, как странно может выглядеть процесс конвергенции между идеальными рационалистами в оценке вероятности; это не похоже на то, словно два покупателя в магазине спорят по поводу цены.

К сожалению, в социуме не принято видеть разницу между «выражением недовольства» и «несогласием». Группа, состоящая из рационалистов, может понимать разницу, но по большей части люди не замечают нюансы этих выражений. Как только вы высказались, вы совершили необратимое социальное действие; вы становитесь гвоздем преткновения, возмутителем спокойствия группы, и вам не удастся отмотать все обратно. Все, кто расценил ваше беспокойство как обвинение в их некомпетентности касательно какой-либо задачи Х, вероятнее всего затаят на вас обиду, если в конце вы объявите о своем согласии с группой.

В эксперименте Аша мы видели как сила нонконформиста реально способна вдохновлять других. И этот же эксперимент показал, что сила конформизма не менее реальна. Если все в группе воздерживаются от высказывания личного мнения, то в конце концов воцаряется хаос. И в то же время не стоит забывать об уроках истории, которые показывают нам, какова цена за право быть одним из первых закричавших «А король-то голый!». Люди по своей природе не привыкли различать «выражение недовольства» и «несогласие даже с общеизвестным»; подобное разграничение является чертой рационалистов. Читая самые циничные книги о помощи себе (такие как «Государь» Макиавелли) вы могли встретить советы скрывать свой нонконформизм и соглашаться с группой, оставляя опасения при себе. И если вы все же решились первым указать на очевидный промах, не ждите, что группа будет благодарна вам за это.

В нонконформизме есть свои плюсы и минусы - как для «выражения беспокойства», так и для «несогласия» - и решение в любом случае только за вами.