Первая добродетель — это любопытство.
— Двенадцать добродетелей рациональности
Будучи рационалистами, мы обязаны подвергать критике себя и свои убеждения… не так ли?
Подумайте, какой эффект окажет на вас мысленная установка «Я обязан критиковать свои убеждения». Роджер Желязны однажды отметил разницу между «желанием быть автором» и «желанием писать». Как сказал Марк Твен: «Классика — это то, что каждый хотел бы уже прочесть и никто не хочет читать». Критика из чувства долга ведет к желанию иметь убеждения, уже прошедшие проверку, чтобы не считать свою веру слепой. Это не тоже самое, что хотеть проверить свои убеждения по-настоящему.
В ходе такой проверки вы рискуете стать жертвой предвзятой остановки. Вы анализируете возражение, приводите контраргумент, останавливаетесь. Повторяете с парой других возражений, ощущаете чувство выполненного долга, останавливаетесь. Так вы достигнете своей подсознательной цели: избавиться от когнитивного диссонанса «я — рационалист, не подвергнувший критике свои убеждения». Считайте это стремлением получить статус рационалиста — попыткой ощутить «теплое чувство» удовлетворения.
Теперь ваши оценки вероятностей будут достаточными для оправдания своих изначальных планов и убеждений, но недостаточными для возникновения сомнений со стороны других рационалистов или самого себя.
Истинное же любопытство будет тянуть вас к информации, кажущейся наиболее перспективной с точки зрения сдвига в оценке убеждений, либо к той, что наименее похожа на все известное вам до этого. Последующее распределение оценок вероятности, скорее всего, будет отличаться от изначального — должен будет произойти сдвиг в одну из сторон, и любое направление будет одинаково приемлемым, если ваше любопытство является искренним.
Сравните это с неосознанным желанием оставаться на знакомой территории, чтобы закончить свою проверку как можно быстрее, отметить свои убеждения и планы как «проверенные» и вернуться к своему привычному состоянию.
Что до моего взгляда на истинное любопытство и его силу — смотрите Сказ о науке и политике. Каждый персонаж служит иллюстрацией разных уроков. Последний из них, Феррис, является воплощением чистого и невинного любопытства, которое сопровождается легкостью и стремлением к поиску новых свидетельств.
Как писала Урсула К. Ле Гуин: «У невинности нет сил бороться со злом. Но у нее есть силы творить добро».1 Простое и невинное любопытство может обернуться простым тупиком на пути; поэтому обучение рациональности с сопутствующей этому изощренностью должно быть очень аккуратным, если мы хотим стать сильнее. Тем не менее, легкость и стремление к искренности в своих поисках можно сохранить.
Как сказано в «Двенадцати добродетелях»:
Если в глубине души вы верите, что уже обладаете знанием, или же не хотите знать вовсе — сомнения будут бесцельными, а навыки не найдут своего применения. Любое любопытство стремится себя уничтожить — нет любопытства, которое не жаждет найти ответ.
Подобной альтернативы искреннему любопытству просто не существует. «Жгучее желание знать — гораздо сильнее, чем торжественная клятва искать только правду». Но нельзя обрести любопытство простым усилием воли — как нельзя усилием воли заставить свою ногу чувствовать тепло, когда она чувствует холод. Иногда все, что у нас есть — это торжественные клятвы.
Так что же делать с «долгом»? Для начала можно попытаться разжечь свой интерес во время «обязательных» проверок — следить за проявлениями искреннего интереса или даже искреннего невежества и желания его устранить. Попутно можно уделять особое внимание неприятным и болезненным размышлениям, которых вы стараетесь избежать — это вовсе не какое-нибудь «негативное мышление».
Также можно вспомнить о Законе сохранения ожидаемого свидетельства. Для каждого нового вопроса, для каждой новой крупицы свидетельства математическое ожидание апостериорной вероятности должно быть равна априорной вероятности. Когда вы задаёте вопрос, вы должны в равной степени ожидать, что ваше убеждение изменится как в одном направлении, так и в другом. Не каждое новое свидетельство должно разворачивать ваше убеждение на 180 градусов — сдвигать вероятность его истинности с 70% до 30% — но если изначальная вероятность равна 70%, вы должны быть готовы поменять ее как на 71%, так и на 69%. Вы не сможете заранее предугадать направление этого сдвига (в среднем), потому что по законам теории вероятности, если вы знаете, куда вы направляетесь — вы уже находитесь там. Если вы готовы к честной проверке, готовы к тому, что каждое новое свидетельство действительно может сдвинуть ваше убеждение как вверх, так и вниз — вы сможете сохранять свой интерес и оставаться по-настоящему любопытными.
Если рассматриваемый вами аргумент новым не является, почему на нем сосредоточено ваше внимание? К нему бы вас привело искреннее любопытство? Не атакуете ли вы неосознанно сильные стороны своего убеждения вместо слабых? Не повторяете ли вы одно и то же свидетельство?
Если вы сможете не повторять одни и те же аргументы в свою поддержку и понемногу снижать оценку своего убеждения с каждым новым поступающим свидетельством, возможно, со временем вы сможете от этого убеждения даже отказаться — понять, что ветер свидетельств дует против вас.
Есть еще одно средство для поддержания любопытства — я его называю Литанией Тарского, которая в действительности является мета-литанией, имеющей для каждого отдельного случая свою формулировку (подходящую именно для этого случая). Например, если я очень сильно хочу узнать, содержит ли закрытый ящик бриллиант, тогда вместо мечтаний обо всех последствиях такого развития событий я могу повторять такую Литанию Тарского:
Если в ящике есть бриллиант,
Я хочу верить, что в ящике есть бриллиант.
Если в ящике бриллианта нет,
Я хочу верить, что в ящике бриллианта нет.
Я не буду цепляться за веру, которой не хочу.
И лишь после этого можно размышлять о возможности отсутствия бриллианта в ящике, и о вытекающих из этого преимуществах того, что вы будете верить в его отсутствие, и о соответствующих недостатках ситуации, при которой вы будете верить в его наличие. См. также Литанию Гендлина.
Обнаружив у себя хоть крохотную долю истинной неопределенности, берегите ее, как путник бережет свой костер. Если вы сможете разжечь эту неопределенность в пламя любопытства, оно подарит вам легкость и стремление к поиску истины, даст вашим сомнениям цель, а навыкам — их применение.