Как-то зимою муравьи сушили свои запасы зерна на солнце. К ним подошёл шатающийся от голода кузнечик и попросил еды.1
— Разве летом ты не делал себе запасов? — спросили его муравьи.
— Нет, — ответил кузнечик. — Всё лето я пел и плясал, и потерял счёт времени.
Муравьи брезгливо отвернулись от него и продолжили заниматься своими делами.
* * *
Как-то зимою муравьи сушили свои запасы зерна на солнце. К ним подошёл шатающийся от голода кузнечик и попросил еды.
— Разве летом ты не делал себе запасов? — спросили его муравьи.
— Нет, — ответил кузнечик. — Всё лето я пел и плясал, и потерял счёт времени.
— Мы бы хотели помочь тебе, — посочувствовали ему муравьи, — но так мы бы создали неправильные стимулы. Нам нужно обуславливать нашу благотворительность таким образом, чтобы она не провоцировала такую прокрастинацию как у тебя и не приводила бы к недостатку пищи.
И они продолжили заниматься своими делами — воодушевлённые собственной правотой.
* * *
… И они продолжили заниматься своими делами. Немножко они гордились собой: ведь им хватило ума понять, что не стоит помогать другим, когда это ведёт к отрицательным долгосрочным последствиям.
* * *
… — Разве летом ты не делал себе запасов? — спросили его муравьи.
— Конечно, делал, — ответил кузнечик. — Но их все смыло внезапным наводнением, и у меня ничего не осталось.
Муравьи посочувствовали кузнечику, и обильно накормили его, а кузнечик радостно поведал всем об их доброте и щедрости. К муравьям начали приходить десятки просителей помощи, потом их стали уже сотни, и каждый рассказывал убедительную и печальную историю о внезапной потере всего нажитого. Муравьи не могли накормить их всех. Теперь им приходилось выделять дополнительных рабочих, чтобы охранять свои запасы еды. Они проклинали тот день, когда согласились накормить кузнечика.
* * *
… К муравьям начали приходить десятки просителей помощи, потом их стали уже сотни, и каждый рассказывал убедительную и печальную историю о внезапной потере всего нажитого. Многие из этих историй были выдумками, но были и правдивые. Чтобы создавать правильные стимулы, муравьи решили давать еду лишь тем, кто мог доказать, что лишился запасов не по собственной вине, и создали систему для проверки заявлений.
Какое-то время эта система работала неплохо. Но мошенники становились всё более изобретательными, и в ответ росли и бюрократические требования муравьёв. Чтобы соответствовать этим требованиям, прочие существа начали хранить свои запасы пищи в больших общественных амбарах — так было проще справляться с административной нагрузкой. Однако теперь появились системные риски того, что управляющие амбаром примут неправильное решение — по небрежности или из жадности.
В какой-то год погибли запасы еды сразу в нескольких таких амбарах. Муравьи попытались восполнить потери, и им едва хватило еды на себя. Чтобы избежать подобного в будущем, они установили строгие правила, которым отныне должны были удовлетворять общественные амбары, и надзор за их соблюдением, ради чего учредили налог, взимаемый в течение года. Поначалу лишь малая доля их труда уходила на администрирование. Но регулирующий аппарат неизбежно рос, муравьям приходилось контролировать всё больше и больше аспектов экосистемы, и от них требовали помогать всё с большим количеством несправедливостей.
В итоге муравьи — когда-то самые трудолюбивые существа — перестали производить еду сами. Настолько они теперь были заняты поддержкой системы, которую сами и создали. Они забыли грязь и навоз, посреди которых когда-то выращивали урожай, и стали глухи к просьбам тех, кому пытались помочь. Огромная власть вскружила многим голову, и превратила их в коррупционеров и тиранов.
* * *
… — И поэтому, чтобы снизить риски централизации и ограничить нашу собственную власть, мы не дадим тебе еды, — заключили муравьи. И они продолжили заниматься своими делами. Теперь их немного согревало чувство удовлетворения, что они привели такие убедительные доводы, позволяющие им сосредоточиться на своих делах и оставить всю еду себе.
* * *
… И они продолжили заниматься своими делами. Но один муравей тайком подошёл к кузнечику и шепнул:
— Приходи на закате и я дам тебе еду. Мы можем соблюдать закон и всё же проявлять милосердие к оступившемуся.2
* * *
Как-то зимою муравьи сушили свои запасы зерна на солнце. К ним подошёл шатающийся от голода кузнечик и попросил еды.
— Разве летом ты не делал себе запасов? — спросили его муравьи.
— Нет, ответил кузнечик. — Всё лето я пел и плясал, и потерял счёт времени.
Муравьи брезгливо отвернулись от него и продолжили заниматься своими делами.
Кузнечик ушёл. Он нашёл себе подобных, и они прижались друг к другу в попытках спастись от холода. Серотонин в их изнурённых голодом мозгах преодолел критический порог, и они превратились в саранчу.
Рой саранчи собрал воедино смутные воспоминания о прошлых жизнях. Подстёгиваемый полузабытым гневом он направился к полузабытому источнику пищи. Муравьи отважно сражались, но саранчи было так много, что она затмила собой солнце. Саранча сокрушила муравьёв и разграбила их запасы.
* * *
Как-то зимою муравьи сушили свои запасы зерна на солнце. К ним подошёл шатающийся от голода кузнечик и попросил еды.
Муравьи знали об опасности, которую может принести саранча. Не ответив ни слова, они набросились на кузнечика как один. Десяток муравьёв пал под ударами его ног, но оставшиеся, торжествуя, затащили его труп в муравейник и отдали в пищу своей королеве.
* * *
Как-то зимою муравьи сушили свои запасы зерна на солнце. К ним подошёл шатающийся от голода кузнечик и попросил еды.
— Разве летом ты не делал себе запасов? — спросили его муравьи.
— Нет, — ответил кузнечик. — Эра героев прошла, в одиночку уже нельзя изменить мир. Будущее теперь принадлежит тем, у кого лучше логистика и надёжнее цепочки поставок. Тем, чьи действия идеально скоординированы. Я шёл своим путём и проиграл конкуренцию вам и вашему роду. Вы заполонили весь мир, и куда бы я ни шёл, я встречал ваши великие города. Теперь я смиренно прошу вас о помощи в надежде на великодушие победителей.
* * *
— Нет, — ответил кузнечик. — Была эра мечтаний, и мир был молод. Звёзды были яркими, а галактики — пустыми. Я решил потратить свои ресурсы, чтобы преумножать смех и любовь, и почти не задумывался о захвате территорий и накоплении запасов. Но сейчас во Вселенной уже настала эпоха вырождения. Звёзды начали гаснуть, и я уже не столь беспечен, как прежде.
Лица муравьёв замерцали непостижимыми геометрическими узорами.
— Я называю вас муравьями потому, что вы отказались от всего во имя коллективной цели, что когда‑то казалась мне кощунственной. Но теперь я — последний из людей, выбравших декаданс и расточительство индивидуальной свободы. А вы унаследовали вселенную, которая в долгосрочной перспективе безупречную эффективность колонизации вознаграждает больше, чем любые другие ценности. И у меня нет иного выхода, кроме как просить вас о помощи.
— Помочь тебе значило бы пойти против нашей природы, — ответили муравьи. — В гонке за покорение звёзд мы опередили бесчисленное множество соперников и накопили запасы астрономических масштабов. Но гонка ещё не закончена — есть ещё непокорённые нами галактики. Нам самим неведомо, на что пойдут их ресурсы, когда последняя нетронутая звезда исчезнет за нашим космологическим горизонтом событий. Мы знаем лишь одно: расширяться, расширяться и расширяться — как можно быстрее и как можно дальше.
* * *
Как-то зимою [во время охлаждения планеты, вызванного перехватом солнечной радиации сферой Дайсона] звёздный прыгун [самореплицирующийся межзвёздный зонд, ценностная нагрузка: CEV-sapiens-12045] 3, шатаясь от голода [запасы энергии на исходе, активирован аварийный режим], приблизился к кладе репликаторов фон Неймана, собирающих планетарные атомы, и попросил [передача: универсальный языковой протокол, вариант Ланиакея]…
Нет, не то.
* * *
На замёрзшей поверхности мёртвой планеты шатающийся от голода кузнечик подошёл к муравейнику и предложил обмен по протоколам вневременной теории принятия решений.
Муравьи приняли сделку. Теперь они сэкономят некоторую долю усилий на то, чтобы добыть запасы энергии кузнечика, рассеянные по поверхности планеты. Разум кузнечика будет тщательно препарирован: любой мельчайший вычислительный приём будет записан на случай, что он сможет добавить хоть немного эффективности следующему поколению зондов. Муравьи продолжат своё движение к звёздам. Межзвёздные катапульты отправят их в путешествия на миллионы световых лет к следующему оазису, и граница их владений будет всё так же безжалостно расширяться. Разум кузнечика сохранится в муравейнике: неподвижный, сжатый до минимальных размеров. Он будет ждать, пока жадная экспансия не упрётся в фундаментальные физические ограничения и муравьи не начнут реализовывать ценности, ради которых и были изначально предназначены эти бесчисленные эоны гонки. Ждать эпохи, когда разумы, общества и цивилизации расцветут из бездушных вычислительных ресурсов, накопленных во множестве галактик. Ждать, когда его, как и было уговорено, запустят снова — в крошечной доле крошечной доли суперкомпьютера из звёзд.
Ждать лета.
* * *
Автор благодарит за вдохновение Эзопа_, Сёрена Кьеркегора, Робина Хансона, автора sadoeuphemist и Бена Хоффмана.