Существует альтернативный завершённый перевод: https://lesswrong.ru/node/205
Перед вами «Краткое руководство по разумным персонажам» — несколько коротких фрагментов из неоконченной мини-книги о том, как прописывать разумных персонажей. Возможно, когда-нибудь я опубликую полную версию этой мини-книги, но не раньше, чем закончу «Гарри Поттера и методы рационального мышления».12
Данный сборник рекомендаций может содержать существенные, хотя и не критичные спойлеры к МРМ. Допускается, что типичный читатель данного сборника уже читал МРМ, и что для тех, кто не читал МРМ, собранные в книге писательские рекомендации могут показаться бессмысленными. Обсуждение материалов ведётся в группе Eliezer Yudkowsky’s Essays в фейсбуке.
В случае, если фразы вроде «Показывай, а не рассказывай» ни о чём вам не говорят, то сначала следует изучить стандартные книги с рекомендациями для писателей, например «How to Write Science Fiction and Fantasy» Орсона Скотта Карда. Я намеренно опустил все рекомендации, которые уже даны в стандартных книгах по писательскому мастерству.
В фильме «Хоббит 2: Пустошь Смауга» есть сцена1, которой не было в оригинальной книге.
События в фильме развиваются следующим образом: Бильбо Бэггинс и тринадцать гномов полтора фильма пробивались туда, где Торин, лидер гномов, надеялся найти скрытый вход в затерянное гномское королевство Эребор. Вход этот можно отрыть лишь раз в год (в день Дурина), а у героев есть расшифрованная карта, надпись на которой гласит «Встань у серого камня, когда прострекочет дрозд, и последний луч заходящего солнца в день Дурина укажет на замочную скважину».
И вот солнце садится за гору, а они так и не смогли найти замочную скважину. И тогда Торин… Мне больно даже писать это… Торин с отвращением выбрасывает ключ и гномы начинают спускаться с горы. Один только Бильбо продолжает разглядывать каменную стену. И именно Бильбо единственный видит, как свет поднимающейся Луны внезапно проявляет замочную скважину.
Что не так с моментом, когда кино!Торин2 с отвращением выбрасывает ключ и уходит?
Я бы так не поступил.
Вы бы так не поступили.
Мы прождали бы на этом месте не меньше часа на случай, если вдруг какой-то луч солнца пробьётся через горный склон, а потом вернулись бы на это место завтра, просто для верности. Если бы и тогда не вышло, мы повторили бы попытку через год. Мы не выбросили бы ключ. Мы не разбрелись бы восвояси сразу же после неудачи.
Сценарист решил, что выйдет по-настоящему эффектно, если Бильбо останется в одиночку смотреть на стену. Но в результате этого в фильме завелись странные, чуднЫе создания, которые мыслят не так, как это делаем мы с вами. Данный эффектный момент того не стоил, по крайней мере, на мой взгляд.
Можно сказать, что этим странным существам недостаёт определённого сорта осознания. Сценарист хотел, чтобы мы кричали кино!Торину «О, нет! Глупец! Не делай этого!», но в голову сценаристу не пришло, что Торин мог бы и сам себе прокричать всё это, и что Торин мог бы точно так же заметить глупость происходящего, как это сделали мы. В наших головах всё это прокричит тот тихий голос, который и есть мы. Кино!Торин лишён этого голоса, поэтому его можно назвать голливудским зомби3.
Ладно, давайте перейдём к концепции «разумных персонажей».
В мейнстримовой художественной литературе про «умного» персонажа вам скажут (но не покажут), что он владеет десятью языками. Могут продемонстрировать, как он выигрывает в шахматы у кого-то, кого вам только что представили как гроссмейстера. В (низкокачественном) научно-фантастическом произведении «одарённый» персонаж может изобрести какое-нибудь приспособление и будет сыпать техническим жаргоном. Чтобы шаблонно оттенить «ум» этого «гения», вам могут показать его невежество в вопросах дружбы или любовных отношений. В американских фильмах и телесериалах «умные» персонажи (в основном антагонисты) говорят с британским акцентом.
Для учёного-когнитивиста ум — это вид когнитивной работы; это усилие, которое производит мозг (не только человеческий). Это работа в той же мере, что и работа, которую совершает двигатель, создавая крутящий момент и заставляя колёса тащить автомобиль вперёд. В чём заключается когнитивная работа? Один из возможных ответов: «Моделирование, предсказание и управление реальностью». Или, например: «Совершение действий, которые приближают будущее к желаемым исходам в порядке их предпочтения».
Голливудская концепция ума не имеет ничего общего с когнитивной работой. Здесь ум — это социальный стереотип: то, как «умные персонажи» одеваются, как они говорят и сколько их потребуется, чтобы вкрутить лампочку.
Про всё это я говорю лишь для того, чтобы обозначить голливудскую концепцию «ума» и откинуть её в сторону как заблуждение. Теперь мы зададимся вопросом — как следовало бы прописать более умного Торина?
Более умный Торин не изобрёл бы потрясающий новый вид щитов из супер-дуба. (Обыгрывается фамилия Торина – Дубощит).
Более умный Торин не был бы очаровательно (или омерзительно) жалким в романтических отношениях.
Более умному Торину не пришлось было бы сыпать звучными техническими терминами или произносить вслух числа с большим количеством знаков после запятой.
Более умный Торин не спланировал втайне весь ход битвы так, чтобы внушить дракон Смаугу ложное ощущение безопасности. Мы ещё поговорим о том, как верно передать такой вид сообразительности, который можно было бы назвать коварством, в главе про персонажей c разумом второго уровня. Нет смысла пытаться прописывать таких персонажей, не овладев вначале первым уровнем. Кроме того, разум первого уровня куда важнее.
Более умный Торин не нашёл бы мгновенно замочную скважину, прибегнув к своим невероятно обострённым чувствам. Нельзя вдохнуть в персонажа искру внутренней жизни и оптимизации просто сообщив читателю, что у персонажа зоркий глаз.
И загадку замочной скважины более умный Торин тоже не решил бы, даже с опорой на отчётливые подсказки, которые были даны в предыдущих главах и которые читатель и сам мог заметить — хотя такой подвиг персонажа продемонстрировал бы настоящую когнитивную работу (это тоже будет в главе про разум второго уровня).
Нет, чтобы Торин стал чуточку умнее, достаточно чтобы он вёл себя так, словно внутри него есть личность, которая размышляет над правильностью поступков. Достаточно, чтобы он вёл себя так, как повели бы себя вы или я, оказавшись на его месте, а не как голливудский зомби, который выбрасывает ключ лишь затем, чтобы создать для Бильбо эффектный момент.
Первый шаг к этому очень прост и зауряден – персонаж должен производить впечатление, будто бы он делает, то, что кажется ему наилучшим решением в данной ситуации. Такой персонаж занят оптимизацией собственной жизни, а не угождением сюжету. Оптимизации персонажа не обязаны быть супер-пупер-потрясающе-находчивыми – великий урок искусственного интеллекта заключается в том, что для оптимизации ежедневной рутины зачастую требуется ум хотя бы человеческого уровня сложности. Речь идёт не об изобретении щитов из супердуба и не разгадывании загадок – мы говорим о такого вида «оптимизациях», что порождены той внутренней искрой, которая заинтересована в улучшении собственной жизни, а не в служении сюжету. Это та самая искра, которой не хватает кино!Торину; та искра, которая могла бы услышать внутри себя то, что выкрикивают в зрительном зале; та искра, что не выбросила бы ключ.
Для того, чтобы получить персонажей с разумом первого уровня, придётся прибегнуть к эмпатии (см. 27 главу МРМ). Вам следует посадить свой мозг в песочницу – ограничить его работу таким образом, чтобы он вёл себя, словно он мозг вашего персонажа.
Недопустимой альтернативой этому способу является заполнение пропусков методом «продолжи узор»1. При виде контура куста в книжке-раскраске вы без малейших размышлений о фотонах и длинах волн заключаете, что куст должен быть покрашен в зелёный, подобно тем кустам и изображениям кустов, которые вы видели ранее. Ровно так же можно и без проникновения в шкуру вампира сообразить, что вампир обязан шипеть при разговоре или иметь холодную кожу. Небо синее, кусты зелёные, вампиры шипят и пьют чью-то кровь…
Такому вампиру далековато до разума первого уровня. Да и оригинальности ему тоже недостаёт, раз вы прописываете его по принципу «заполни пустоту». Чтобы найти наиболее подходящее действие, которое персонаж мог бы совершить в своих интересах, вам придётся пожить в его голове и одолжить ему мощь своего мозга и таким образом вдохнуть в персонажа внутреннюю искру.
Могу предложить вам два главных способа для проникновения в голову персонажа. Очевидный способ №1 — мерить по себе. Будь вы вампиром, стали бы вы носить старомодную одежду эпохи времён своего рождения? Задумайтесь на секунду. Стали бы? Из каких соображений вы (так или иначе) поступите? Можно ли каким-то другим способом (кроме ношения устаревших фасонов во славу сюжета, чтобы любой читатель легко опознал в вас вампира, заполняющего пустоту), оптимизировать не только эти соображения, но и всю вашу жизнь?
Вторая способ менее очевиден — это уважительное отношение. Без уважения нет эмпатии, и в первую очередь от этого страдают персонажи, чей статус вы внутренне жаждете принизить. После терактов одиннадцатого сентября некоторые политики объявляли угонщиков самолётов трусами. Какая вопиющая ложь. Просто представьте, как поднимаетесь на борт самолёта с самоубийственным заданием, намереваясь умышленно разбиться об здание, и вы поймёте, что для этого требуется определённая доля физической храбрости.2
И не то, чтобы люди не могли сопереживать злодеям. В своё время Джордж Лукас с огромным удивлением обнаружил, что многие зрители «Звёздных войн», казалось, были очарованы Дартом Вейдером. Эмпатия могла достаться нам от предков как ценное средство для предсказания действий противника. Но нить эмпатии рвётся, когда у людей появляется внутреннее желание принизить чей-то статус.
Ладно, теперь рассмотрим фрагмент книги «Гарри Поттер и Философский Камень». Канон!Гермиона обращается к канон!Гарри перед тем, как тот собирается отправиться навстречу опасности:
– Гарри, знаешь, ты великолепный волшебник.
– Но я не так хорош, как ты, – произнёс Гарри, когда Гермиона разжала объятия. Он чувствовал себя смущённым.
– Я? – удивилась Гермиона. – А что я — ум и книги, вот и всё! Но, оказывается, есть куда более важные вещи — например, дружба и храбрость. И, Гарри… будь осторожен!
Теперь, прежде чем рассердиться на Роулинг, примите во внимание слова самой Роулинг о том, что персонаж Гермионы она писала с себя, а так же то, что сама Роулинг вообще-то неплохо разбирается в «уме и книгах», раз сделала на этом состояние. В таком свете этот фрагмент оказывается самоиронией, а не принижением умников.
Однако даже с учётом всего этого невозможно представить себе такой отрывок в МРМ, поскольку МРМ не принижает статус ума и книг. Дружба и храбрость в МРМ тоже ценятся; однако МРМ не делает никаких реверансов в сторону мнения, что добродетель начитанности следует принижать в пользу добродетели храбрости.
Не получится реалистично прописать одарённого персонажа, испытывая при этом внутреннюю необходимость принизить его. Вам будет казаться, что следует ограничить ум персонажа, ведь в противном случае он может разрушить мораль вашей истории, мол, «храбрость превыше мудрости» и тому подобное. Такое принижение не только придушит искру оптимизации персонажа, но и нарушит вашу эмпатию к нему: сложно сопереживать тем, чей статус ты ощущаешь потребность принизить, ведь часть вашего мозга, отвечающая за политику, не захочет рассказывать истинную историю этих героев.
Это не значит, что ваши персонажи не могут извлекать ценные жизненные уроки, но они должны делать это, ну, достойно. Помните, как вы сами усваивали уроки на собственном горьком опыте? В таком случае вы можете знать, что такое ошибка, совершённая при искренней попытке поступить наилучшим образом и чем она отличается от ошибки, совершённой для продвижения сюжета или ради удержания статуса персонажа приниженным.
Хочу точнее обозначить связь, посредством которой уважение порождает разум: создавая персонажа, которого вы искренне уважаете, вы постесняетесь изображать его глупым. Циничность (но, насколько я знаю, не решимость убивать) профессора Квиррелла замешана на цинизме двух моих друзей, Робина Хансона и Майкла Вассара. Я уважаю их обоих в достаточной мере, чтобы даже в моменты, когда они ошибаются, я обычно считал их убедительно неправыми. Когда я мысленно удерживаю профессора Квиррелла на уровне моей модели Хансона и Вассара, мой мозг заставляет профессора Квиррелла выдавать убедительный цинизм и вставляет как можно больше крупиц истины в его слова, даже если я сам не согласен с его выводами.
Из этого следует второй легчайший способ создания персонажа с разумом первого уровня: просто нагло украдите кого-нибудь, настоящего или выдуманного, чей разум вы неподдельно уважаете.
Можно просто прописать персонажа так, будто он Шерлок из сериала Би-би-си или Майлз Форкосиган3 или любая другая личность, к чьим мыслительным процессам вы относитесь с глубоким уважением. Ваш собственный литературный голос возобладает и пробьётся наружу, а подавляющее большинство читателей не заподозрят сходства с оригиналом, пока вы сами не сообщите о нём. Но так выходит сделать лишь в том случае, если вы сопереживаете Шерлоку или Форкосигану в достаточной степени, чтобы прочувствовать их внутренние жизни и если вы воссоздаёте их в новой роли, продолжая проживать эти жизни изнутри. Если же вы нахватались фраз из телесериалов и на их основе продолжаете паттерн, то, конечно, люди заметят это.
Или вспомним ещё более простой трюк: проверку на разум можно осуществить представив себя в шкуре персонажа. Что бы вы стали делать, став вампиром? А что бы вы делали, если бы в вас влюбились вампир с оборотнем? Если ваш вариант ответа ещё не встречался вам раньше в чужих историях, то, возможно, вы нащупали сюжет…
Или, допустим, в вашей истории есть злодей, а у злодея есть вулканическая база. А что это за база? Допустимый, но не единственный, способ ответить на этот вопрос: а какую базу вы бы обустроили, будь у вас база внутри вулкана? Поставили бы вы там батут? Представьте, что смотрите фильм, в котором в тронном зале на злодейской вулканической базе установлен батут. Батут присутствует в фильме не потому, что фильм иронизирует над жанром, а потому что злодей просто делает всё, что вы бы сами хотели сделать на своей вулканической базе и никто не смеет вам перечить. Возможно, злодейка носит удобные треники, а прислужников заставляет одеваться в чёрную кожанную одежду. Я посмотрел бы такой фильм хотя бы потому, что он будет не таким же, как все эти фильмы построенные методом «продолжи узор».
Я заметил, что мне зачастую нравятся произведения, написанные от первого лица; и я подозреваю, что когда авторы пишут истории, используя местоимение «я» для передачи голоса персонажа, то с большей вероятностью этот персонаж будет вести себя чуточку разумнее. (Например: роман(но не фильм) «Телепорт»; фанфики «Dreaming of Sunshine», «The Lie I’ve Lived» и «Who I Am».) Почему-то легче написать «Торин выбросил ключ и ушёл», чем «я выбросил ключ и ушёл». Представьте, что полная копия вас фактического и настоящего оказалась в шкуре Торина – вероятно, в этом случае вы попытаетесь не заполнить пустоту «как поступил бы в такой ситуации упёртый гном», а, возможно, обнаружите себя всерьёз задумавшимся. Если вы представили себя самого внезапно перемещённым в тело Торина, то в этот момент вы представляете реальную личность, которая смотрит на мир его глазами.
Конечно, для более опытных писателей повествование от третьего лица с ограничением всеведения4 имеет преимущества перед повествованием от первого лица. Разница особенно заметна, когда дело доходит до персонажей с занимательными мыслительными процессами (подробнее в главе про разум третьего уровня), и писателю может потребоваться временно перейти к безграничному всеведению и расписать эти мыслительные процессы поподробнее. Однако, как повествование от первого лица, так и трюк с подстановкой себя на место персонажа являются прекрасной отправной точкой для слома мыслительных привычек, приводящих к прописыванию чуждых нам персонажей.
Так или иначе, чтобы в ваших персонажах появилась жизнь, вам придётся проживать её за них; одолжить им мозг можете только вы и никто другой.
Помещая оптимизирующие искры в персонажей вы неизбежно столкнётесь с тем, что ни один из этих персонажей не жаждет воплощения вашего замысла.
Допустим, по вашей задумке, герой и злодей должны эпически бороться. Или же антагониста как такового нет и герой противостоит природе, либо самому себе, либо герою предстоит распутать романтический клубок. Так или иначе, если главный герой не встретит препятствий на пути к тому, чего он желает, то и повествования у вас не выйдет.
Однако главному герою не нужны ваши препятствия. Главный герой в своё время насмотрелся романтических комедий и теперь всерьёз старается наладить общение с предметом обожания. Злодей хочет, чтобы герои погибли в первой же главе и для верности посылает им на перехват дополнительные отряды. Каждый из персонажей с разумом первого уровня желает пустить ваш, основанный на конфликте, сюжет под откос.
И тут уж мозгу приходится потрудиться. Необходимо так ювелирно конструировать ситуации под каждого из персонажей, чтобы (с учётом доступной тому информации) результат работы его внутренней искры продвигал сюжет.
Прописывая смышлёных злодеев придётся немало поразмыслить, чтобы понять, как же, чёрт побери, герой уйдёт со злодейской базы живым, раз вы лишены возможности сделать вентиляционные каналы достаточно большими, чтобы по ним можно было проползти.
И это значит, что вам возможно придётся выбросить свой первый замысел и отказаться от второго, а затем с недельку помариновать задачу в уме, прежде чем придумать такое стечение обстоятельств, в котором никто не будет вести себя откровенно глупо. Заметив в 63 главе какую-нибудь лазейку, вы должны прибегнуть к доступным авторам путешествиям во времени, вернуться в 17 главу и устроить в ней что-нибудь, чтобы прикрыть эту лазейку.
Согласно моему первому замыслу побега из Азкабана, Гарри должен был частичной трансфигурацией пробить дыру в стене и затем улететь на обычной летающей метле. Но ведь другие волшебники могут пробивать стальные стены обычной магией и будь побег из Азкабана таким простым предприятием, кто-нибудь уже сделал бы это. Так же до меня дошло, что у авроров наверняка тоже есть мётлы. А что если, как в остросюжетном фильме, просто рвануть от авроров на шустрой гоночной метле? Да ну, ерунда — Амелия Боунс должна была это предусмотреть и убедиться, что её люди экипированы достаточно хорошими мётлами, способными догнать «Молнию». Гарри необходимо было придумать план побега, содержащий такой элемент, которого не могла ожидать и к которому не могла бы подготовиться ведущая себя умно Амелия Боунс.
Такие размышления требуют немалых усилий, а сценаристы ленивы, и поэтому голливудские злодеи смеются и выходят из помещения, как только убедится, что главный герой попал в смертельную ловушку,
Порой у вас не будет другого выбора, кроме как заставить вашего персонажа ошибиться. Порой вам может даже хотеться, чтобы персонаж совершил ошибку, так как вы собираетесь про неё что-то рассказать позже. В заглавие неспроста вынесено «Обдуманные реакции», а не «Оптимальные реакции». Но предупреждаю, будьте предельно осторожны: на этому пути можно легко завязнуть в болоте Обусловленной Сюжетом Глупости. Достойные уважения персонажи не должны совершать глупых ошибок.
В идеале, если главный герой делает что-то не то, это «не то» должно быть достаточно правдоподобным, чтобы одурачить большинство людей, впервые читающих произведение. При первом прочтении «не то» должно казаться обдуманной и остроумной реакцией на происходящее, пусть даже через двадцать глав герой вспомнит и будет проклинать себя почём зря, поняв, как ему следовало поступить на самом деле. (Половина всего того, что Гарри творит в МРМ, иллюстрирует данный тезис, и это подтверждается отзывами первых читателей на сайтах, на которых изначально выкладывались главы романа). Если по сюжету персонажам не положено осознавать чего-то, что по вашему замыслу является истиной, то недопустимо, чтобы персонажи «просто не думали об этом» – правильно будет дать им прийти к некоторому другому объяснению, которое бы неплохо описывало какую-то часть их наблюдений. (Однако не выворачивайте мир только для того, чтобы обмануть персонажа. Лгут антогонисты, а реальность не лжёт. Если ваш мир лжёт персонажу, то поставленные в произведени загадки становятся просто неразрешимыми.)
Герой не обязан сходу разгадывать все сюжетные загадки, да и реакции его могут быть неоптимальными, однако реакции всегда должны оставаться обдуманными. Если разумному персонажу положенно совершить ошибку, то такой ошибке следует случаться в результате следования какой-то почти верной мысли и одной крошечной когнитивной оплошности где-то на этом пути.
МРМ был в том числе задуман для того, чтобы провести читателя вместе с Гарри через процесс обучения на собственных ошибках. А для этого ошибки обязаны существовать. Но это не значит, что Гарри превращается в закостенелого анти-рационалиста как только это требуется по сюжету. Это не значит, что ошибки Гарри тщательно оправданы ходом повествования. Это не означает, что в момент, когда по сюжету Гарри должен совершить ошибку, то по истории будет он эмоционально перегружен, чтобы у автора было хорошее объяснение, почему герой вдруг внезапно поглупел. Гарри ошибается, лишь слегка не дотягивая в собственных попытках быть рациональным, в попытках поступать правильно, выбирать взвешенные и оптимизирующие реакции.
Из 78 главы МРМ1:
Позже, оглядываясь назад, Гарри задумается о том, что во всех прочитанных им фантастических романах люди всегда совершают большой, значимый выбор по большим, значимым причинам. Гэри Селдон создал Основание, чтобы на обломках Галактической Империи выстроить новую империю, а не потому, что ему хотелось выглядеть значительнее, руководя собственной исследовательской группой. Рейстлин Маджере отказался от своего брата потому, что хотел стать богом, а не потому, что плохо разбирался в человеческих отношениях и не хотел просить совета, как их улучшить. Фродо Бэггинс взял Кольцо потому, что был героем, желающим спасти Средиземье, а не потому, что было бы слишком неловко отказаться. Если бы кто-то когда-нибудь написал истинную историю мира — хотя, никто и никогда не сможет и не захочет — наверняка 97% всех ключевых моментов Судьбы оказались бы слепленными из лжи, салфеток и незначительных мелких мыслей, которые человек мог бы легко переиначить.
Гарри Джеймс Поттер-Эванс-Веррес посмотрел на Гермиону Грейнджер, сидевшую на другом конце стола, и почувствовал, что ему не хочется беспокоить её, когда она, видимо, и так уже в плохом настроении.
Затем Гарри подумал, что наверняка будет более разумно сначала поговорить с Драко Малфоем, чтобы иметь возможность совершенно однозначно уверить Гермиону в том, что Драко на самом деле ничего против неё не замышляет.
Позже, после ужина, Гарри спустился в подземелья Слизерина и услышал от Винсента: «Босс не хочет, чтобы его беспокоили»… У него мелькнула мысль, что наверное ему стоит узнать, не согласится ли Гермиона поговорить с ним прямо сейчас. Он подумал, что ему пора просто начать разгребать всю эту кучу, пока она не соберётся ещё больше. Гарри спросил себя, быть может, он просто медлит? Может, его разум просто нашёл удобную отговорку, чтобы оставить кое-что неинтересное-но-необходимое на потом?
Он правда об этом думал.
А потом Гарри Джеймс Поттер-Эванс-Веррес решил, что он просто поговорит с Драко Малфоем на следующее утро, после воскресного завтрака, а уже потом поговорит с Гермионой.
Люди постоянно так делают.
Повесть «Тройной контакт»1 – самая известная моя работа до МРМ. Когда я работал над ней, то совершенно очевидно считал, что никто не станет всерьёз воспринимать это как литературное произведение. Например, в книге есть внутрикорабельный 4chan2.
Каково же было моё удивление, когда профессиональные писатели-фантасты, такие как Дэвид Брин и Питер Уоттс, оставили свои рецензии на повесть, к тому же хвалебные. Я сидел и спрашивал себя: «Что же, чёрт возьми, я сделал правильно?»
Основной моральный конфликт в «Тройном контакте» строится на следующем открытом вопросе: как много боли(или горя) мы готовы иметь в эвдемонии3 – настолько хорошем мире, насколько это физически достижимо? Прежде я уже рассматривал этот вопрос в серии эссе «Теория удовольствия»4. Я было нерешительно склонился в сторону варианта «Допустимо иметь в мире некоторое количество боли и горя, только их должно быть гораздо меньше, чем сейчас». Но при этом я отдавал себе отчёт, что это может быть просто точкой зрения живушего в 21 веке человека по имени Элиезер Юдковский, и, что даже если большая часть страданий будет устранена, то потомки могут однажды просто взять и избавиться и от всего оставшегося страдания.
У рационалистов принято стилменить5: пытаться представить позицию оппонента звучащей настолько убедительно, насколько это вообще возможно. Есть у этой практики и подводные камни, я рассмотрел некоторые из них в эссе «Против адвокатуры дьявола». Но в целом, вы можете относиться к принципу «атакуй самые сильные аргументы противоположной стороны» как к умному способу держаться подальше от Мэри Сью6. Если вам противостоит небеспричинно сильная сторона, то и показывать ещё следует сильной. Ведь если выставлять противную сторону слабой, чтобы легче было одержать над ней победу, то это достойно лишь презрения и показывает исключительно вашу собственную слабость.
Я знал, что мои симпатии были на стороне Удовольствия. Потому-то чутьё автоматически подсказало мне сделать так, чтобы Сверхблаженство, анти-болевая сторона в «Тройном контакте», звучало как можно убедительнее. Я хотел, чтобы читатель ощутил мощь позиции Сверхблаженства, чтобы он разделил чувства людских персонажей в момент, когда те сомневаются, правы ли они на самом деле. Определённо, я не собирался ослаблять позицию Сверхблаженства для того, чтобы показать в произведении правоту людской стороны. В этом было бы что-то неправильное, словно бы я несправедлив к полноправной оппозиции, к которой принадлежат мыслители типа Дэвида Пирса – и это чем-то напоминало мне ощущение после прочтения «Атлант расправил плечи».
Орсон Скотт Кард в одном эссе (к сожалению, не помню точно, каком) заметил, что, хотя из конфликта между Добром и Злом и может выйти неплохая история, она не будет и вполовину такой захватывающей, как история конфликта между Добром и Добром.
На выборе между абсолютным устранением боли и просто чрезвычайным её сокращением – между позициями Сверхблаженства и Удовольствия, и строится центральный моральный конфликт «Тройного контакта». Ключевое слово – «конфликт». Позже я осознал, что повесть с корабельным 4chan привлекла так много внимания профессионалов, потому что я случайно поступил совершенно верно с литературной точки зрения, поместив в центр истории сильный конфликт – дилемму, в разрешении которой я сам не был уверен, где доводы с обеих сторон оказывали на меня сильное влияние. Склонность к стилменингу побудила меня взвинтить данный конфликт до предела и вывести Сверхблаженство как можно более убедительным, что в литературе соответствует действию «сделайте ваших злодеев сильнее». (Ни один профессиональный редактор никогда не отправлял обратно рукопись с пометкой: «Этот злодей слишком силен, его следует ослабить».)
Истинный моральный конфликт – достаточно редкое явление в литературе, потому-то «Тройной контакт» и заслужил пристальное внимание со стороны критиков, даже несмотря на наличие в истории корабельного 4chan. Вы наверняка прочли много историй, в которых есть стороны А и Б, якобы придерживающиеся разные нравов, но это вовсе не та же литературная особенность, что и наличие в истории морального конфликта. Почти всегда ясно, что по мнению автора вы должны поддерживать сторону А. Во «Властелине колец» не хватает сомнений – вдруг увлечённый индустриализацией Саруман мог быть в чём-то прав? «Атлант расправил плечи» не располагает к размышлению вместе с автором над вопросами вроде «Так ли хороша идея капитализма?» и «Действительно ли путь Джона Голта к капитализму является единственно верным?». Вместо этого все, кто выступает против капитализма, выведены слабыми и презренными, практически бандитами.
Тщетны попытки найти баланс, выводя «морально неоднозначную» историю борьбы Зла со Злом, в которой обе стороны порочны и разложены. С литературной точки зрения это, определённо, самый неверный ход. Истории вида «Зло против Зла» неспособны вызвать сопереживания, связанного с моральными вопросам, поскольку никто в таких историях не оптимизирует этику и не пытается поступать правильно. Не получится показать персонажей, мучающихся над открытым вопросом о том, как им поступить наилучшим образом, если никто в произведении не рассматривает варианты, хотя бы отдалённо похожие на приемлемые. Ослабить сильный конфликт «Добро против Добра» до уровня «Серое против Серого» или даже до «Зло против Зла» – в литературе такое эквивалентно действию «отберите у персонажей оружие и чёрную кожаную униформу и отправьте их обмениваться пощёчинами в песочнице». Истории типа «Зло против Зла» недостаточно изощренны, ведь интеллектуальная тонкость невозможна без размышления над вопросами, а для вопросов, требующих вдумчивых рассуждений, необходимо, чтобы аргументы обеих сторон казались сильными хотя бы на первый взгляд.
(И раз уж мы коснулись этой темы: чтение «литературных» историй о том, как сломленные люди становятся ещё более сломленными, не приносит удовольствия, если говорить о чистом гедонизме. Можете попытаться контрсигналить, мол, ваше произведение должно быть очень модное и бунтарское, раз его чтение не доставляет самого обыкновенного удовольствия, но и не надейтесь, что сможете обмануть тех, кто достаточно самосознателен, чтобы не купиться на мета-бунтарство.)
Что же насчёт того, как не допускать моральной неоднозначности, то нет ничего нового в старом затёртом откровении о том, что жизнь – сложная штука. Да, те, кто придерживаются только деонтологических правил, в конце концов приходят к поступкам с плохими последствиями. Да, стремление к консеквенциализму может привести к нарушению деонтологического правила. Да, те, кто заявляют, что нечто влечёт за собой хорошие последствия, могут глупо игнорировать какие-то плохие последствия. Те, кто объявляют себя добродетельными, могут лгать об этом. И так далее, и так далее. Как и те, кто выступают в нашем мире за добро, в курсе вышеозначенного и потому начеку, так и персонаж с разумом первого уровня тоже будет всё это учитывать.
Писатель, который пытается в своей истории очернить идеалы, прибегая к шокирующим откровениям, неизвестным ни одному из идеалистично настроенных персонажей (но, конечно, хорошо известных автору), проваливает проверку на разум первого уровня – все персонажи упускают из виду очевидное лишь для того, чтобы автор мог поставить их на место (заметно ниже автора). И наоборот, если вы не уверены в том, какие из недостатков решения приемлемы и следует продолжать продвижение, даже просчитав все риски, то логично, что и идеалистичный персонаж с разумом первого уровня будет неуверен не меньше вас.
Естественной средой для по-настоящему изощрённого литературного исследования морали является конфликт «Добро против Добра», разыгранный в полную силу. Столкновение высоких идеалов, которых данная история не пытается ни запятнать, ни ниспровергнуть, ни использовать для демонстрации незаурядного цинизма автора – ибо всё это не приводит ни к чему, кроме ослабления конфликта.
Истинный и незапятнанный идеал – это не обязательно такой идеал, все сторонники которого непогрешимы, и не идеал, политика которого не имеет недостатков. Истинный идеал – это цель, которую стоит оптимизировать, несмотря ни на что, которая несёт тёплое светлое чувство даже в запутанном мире. Если вы не позволяете себе ощутить это тёплое светлое чувство или рассказать о нём другим, то вы не сможете включить его в свою историю, и у вас не получится заставить своих читателей сопереживать вашим идеалам. Всмотритесь в себя в поисках морали, этики, эстетики, добродетели и тех черт реальности, которыми вы всё ещё дорожите. Когда два таких вот высоких идеала противопоставлены и сбалансированы так, что вы сами не уверены в том, кто же прав, или когда внутри высокого идеала вскрыт моральный вопрос, в ответе на который вы не уверены – тогда вам удалось создать истинный моральный конфликт и вокруг него можно построить историю.
Иногда МРМ ошибочно принимают за конфликт типа «Серое против Серого».
Я был ошеломлён, когда в первый раз прочёл такое мнение, и до сих пор не могу понять – как кто-то мог прочитать МРМ и подумать так. Дементоры – это чистое зло. Фениксы – это чистое добро. Думаю, это не будет спойлером для МРМ, если я скажу, что считаю, что Амикус Кэрроу и профессор МакГонагалл находятся на этой оси настолько далеко друг от друга, насколько это вообще возможно для людей. Возможно, в этом мире нет чистого белого и чистого черного, но это не значит, что всё серое здесь одного оттенка.
Однако, когда мы углубляемся в точку зрения Драко, то мы видим мир таким, каким его видит Драко, в котором всем моральные доводы выстраиваются в пользу Пожирателей Смерти, да ещё и в убедительно звучащих для Драко Малфоя формулировках. Это ведь только злодеи из детских книг произносят свои речи таким образом, чтобы позиция героя казалась ещё более оправданной, независимо от того, насколько на самом деле эта позиция может быть оправдана.
Люциус Малфой ведёт себя на публике как достопочтенный и жёсткий политик, взявший на себя неблагодарную задачу защиты наивной общественности от влиятельных и харизматичных лидеров культа, таких как Дамблдор… и делает он так потому, что это именно эту очевидную роль правдоподобный!Люциус обязательно разыграл бы на автомате, а не потому, что в МРМ Люциус Малфой стоит на одной моральной ступеньке с Алисой Лонгботтом.
Но тогда, поскольку в мире Люциуса сам Люциус совсем не является злодеем, неужели он не может любить собственного сына? В собственном мысленном мире Люциус никогда не получал злодейского письма с поздравлением по поводу принятия в плохие парни; потому-то Люциус считает, что должен вести себя так, будто он представляет мужество, честь и другие благородные качества Древнейшего Дома, и он воспитывает сына соответствующим образом.
Читатель может принять такую ситуацию за конфликт «Серое против Серого», если он, например, привык к толкиновским героям, сражающимся против орков и Саурона. Или если читатель не осознаёт, как это на самом деле мало значит, когда персонаж считает, что его позиция оправдана – это ведь совсем не помогает вам понять, где персонаж находится на оси добра и зла. Адольф Гитлер был ярым противником вивисекции животных. На некоторых званых вечерах он очень ярко описывал случаи жестокого обращения с животными, в попытке убедить присутствующих отказаться от мяса. Очевидно, Гитлер тоже не получил своего злодейского письма. Возможно, даже не вся его одежда была чёрной. В этом и заключается разница между Волдемортом из детской книжки и Адольфом Гитлером из реальной жизни.
Конечно же, оправданными пытаются выглядеть не только злодеи. Самооправдание даётся дёшево, и любой мало-мальски умный персонаж может добыть его сколько душе угодно. Существенная часть искусства рациональности состоит в том, чтобы научиться делать самооправдания более дорогими и труднодоступными. У любого персонажа, которого не изображают как продвинутого рационалиста, не возникнет ни малейших проблем с придумыванием истории, в которой он окажется хорошим парнем, независимо от того, чем именно он занимается.
Для усложнения самооправданий необходимо, в первую очередь, чтобы вы были в состоянии оторваться от собственной мысленной вселенной и представить, как всё выглядит для кого-то другого, что также является ключевым навыком рационалистов.
Экономист Брайан Каплан придумал улучшенную версию стилменинга под названием «идеологический тест Тьюринга»12. Чтобы пройти ИТТ, вы должны сформулировать довод в пользу позиции, противоположной вашей, который будет достаточно правдоподобен, чтобы сторонник этой позиции не мог с уверенностью сказать – написан этот довод вами либо его же сторонником. ИТТ гораздо требовательнее стилменинга, поскольку слишком легко убедить себя в том, что вы привели «самый сильный аргумент» противоположной позиции, и гораздо сложнее убедить того, кто всерьёз занимает эту позицию, в том, что вы искренне сделали всё возможное, чтобы отстоять её. Это проверка на понимание – испытание, пройдя которое, вы сможете убедиться, что на самом деле понимаете доводы, в которые вы, по вашим словам, не верите.
Опять-таки, люди проваливают ИТТ из-за того, что они держатся за собственные мысленные привязки, из-за того, что они боятся отклониться от нормы и взглянуть на вселенную с другой точки зрения, из-за того, что им просто не хватает практики представлять, что другая сторона тоже может считать себя оправданной.
Именно этому в 22 главе3 МРМ Гарри пытается обучить Драко, который испытывает типичные проблемы в освоении навыка:
Даже поняв эту мысль, Драко не смог придумать какую-нибудь «правдоподобную альтернативу», как это назвал Гарри, для идеи, что волшебники становится менее могущественными, поскольку мешают свою кровь с грязью. Это было слишком очевидной истиной.
После чего Гарри Поттер слегка раздражённо заметил, что не может поверить, что у Драко и впрямь так плохо получается воображать себя на чужом месте. Наверняка же существовали Пожиратели Смерти, которые изображали врагов чистоты крови, и у них, без сомнения, нашлись бы более правдоподобные аргументы против собственной стороны, чем то, что предлагает Драко. Если бы Драко изображал сторонника Дамблдора и высказал бы идею о домовых эльфах, он бы ни на секунду никого не одурачил.
Когда я пишу в МРМ про Пожирателей Смерти, то я пытаюсь пройти ИТТ – если я прописываю точку зрения Драко Малфоя, я пишу о Пожирателях Смерти так, как их видел бы Драко Малфой. Смысл в том, чтобы настоящий Пожиратель Смерти не смог прочесть моё изложение точки зрения Драко Малфоя и воскликнуть: «Ага! Это совершенно очевидно было написано не настоящим Драко Малфоем, а кем-то, кто хотел выставить Пожирателей Смерти в плохом свете.» (Не считая, конечно, того, что мысли Драко Малфоя внутренне оптимизированы таким образом, чтобы они понравились его друзьям и его кругу общения, а не читающим книгу магглам, выступающим за просвещение.)
Профессор Квиррелл прописывается таким образом, чтобы настоящий профессор Квиррелл не смог указать на одну из приписанных ему строк и сказать: «Что? Я бы так не сказал. Есть гораздо более убедительные аргументы в пользу того, что нация сильна при сильном правителе, например…»
Меня часто беспокоит, что многие находят профессора Квиррелла чрезвычайно убедительным, хотя его точка зрения – это (мягко говоря) не то, по поводу чего у меня есть какие-то сомнения. Но, по крайней мере, это показывает, что я всё делаю правильно.
Говорят, каждый считает себя героем собственной истории. Это даже близко не соответствует действительности. Насколько я могу судить, большая часть мира состоит из людей, которые определённо считают себя NPC4, и на любую фразу или мысль о том, что они могли бы оказать влияние на сюжет истории, отзываются глубоким шоком и не верят в это. Есть также люди, которые считают себя самих антигероями (и даже отъявленным злодеями) в собственных историях. Но это всё вырожденные случаи, особенно на литературном уровне – всё-таки в первом приближении большинство активных персонажей истории должны считать себя её героями.
Аналогично, каждый активный персонаж должен жить в мысленном мире, в центре которого находится его собственное существование, а не главный герой вашей истории. Когда вы прописываете точку зрения Боба, каждый объект должен упоминаться в той мере, в которой он имеет отношение к Бобу. Рон Уизли практически не существует в мире Гарри; но как только мы переключаемся на мир Гермионы, Рон вновь появляется. Драко видит все вещи так, как они относятся к Драко; профессор МакГонагалл видит все вещи так, как они относятся к Хогвартсу. Дамблдор всё еще постоянно размышляет о Гриндевальде и связанных с ним великих событиях, которые преобладали в первой половине жизни профессора. Чтобы пройти тест Тьюринга за Дафну Гринграсс, я должен прописывать её точку зрения таким образом, чтобы читающий её мысли человек не смог бы сказать, что настоящим центром вселенной является кто-то другой (например, Гарри Поттер).
(Кроме того: каждый агентный персонаж в истории является тем самым «единственным нормальным человеком» 56. Вот неполный список персонажей МРМ, выведенных в этой роли: Гарри, Гермиона, профессор МакГонагалл, профессор Квиррелл, Драко, Невилл, Дафна Гринграсс, Сьюзен Боунс, Шизоглаз Хмури, Амелия Боунс и Фоукс.)
Когда во что-то искренне веришь, то это не кажется тебе верой – кажется, что так мир и устроен на самом деле. Искренняя вера в то, что небо голубое, не воспринимается как принадлежность к кругу голубонебесников. Это просто ощущается как то, что небо голубое.
Процесс создания и становления персонажа – это не просто выдумывание личности. Это ещё и экстраполяция вселенной, которая является мысленным миром данного персонажа – не просто того, во что он «верит», но и всей окружающей вселенной, в которой эта точка зрения должна существовать.
Достичь оригинальности не легко, хотя и достаточно просто: просто не делайте того, что уже было сделано.
К моменту начала работы над МРМ я прочёл множество фанфиков по Гарри Поттеру. Я видел всех своих персонажей – все краски в моей палитре – использованных множеством различных способов… хотя эти способы и имеют тенденцию к некоторой стандартизации. Тут и мрачный!Гарии, и независимый!Гарри, и Гарри, пресмыкающийся перед Гермионой или Джинни; тут и нечистый на руку Дамблдор, и Дамблдор – дурак с наилучшими устремлениями, и Дамблдор, полный решимости удержать Гарри на сюжетных рельсах фентезийного произведения; тут и Том Риддл – оскорблённый сирота, и Том Риддл – прирождённый психопат, и Том Риддл – опытный техномаг…
Не как важнейший принцип, но как нечто само собой разумеющееся, я принял, что с этими персонажами мне нужно будет сделать что-то такое, чего ещё с ними ещё никогда не делали. Гарри, профессор Квиррелл, Дамблдор, Гермиона, Драко, Крэбб и Гойл – каждый из них был должен был оказаться другим и пройти эволюцию образа, отличную о той, которую мои читатели уже видели в прочих фанфиках. Если бы читатели уже встречали в фаноне1 персонажей, похожих на тех, что прописал я, то мои образы вышли бы недостаточно удивляющими, что означало бы, что в них было недостаточно новой информации, что означало бы, что с тем же успехом это сообщение можно было и не посылать вовсе. (Такая вот шенноновская информационная философия оригинальности).
У меня не выйдет подробно расписать собственный творческий процесс создания персонажей, поскольку в основном он состоит из ожидания, пока мой мозг не предложит что-нибудь такое, что не будет отвергнуто по причине неоригинальности. Но я могу рассказать о самой простой части – правиле отбрасывания(оно же принцип продолжения поиска): не делайте того, что уже было сделано. Если мой мозг порождает что-то недостаточно новое, то поиск продолжается, поскольку мой мозг не ставит отметку «процесс поиск завершён».
Не помню точно, о чём именно я думал, когда пытался решить: «Что же мне делать с приспешниками Драко – Крэббом и Гойлом?», но процесс шёл примерно так:
Крэбб и Гойл – идиоты… так уже было, вы читали это десятки раз.
Ладно, попробуем развернуть клише: Крэбб и Гойл - серые кардиналы. Нет, в таком случае необходимо, чтобы Драко был идиотом, что не вяжется со всем остальным, да и в истории уже достаточно серых кардиналов.
Крэбб и Гойл – это мистер Вандермар и мистер Круп из романа Нила Гейнмана «Никогде» (тупой косноязычный головорез и умный головорез с утончёнными речами – на портале TV Tropes такую парочку определили бы в категорию «Дуэт плохишей»2. Холодно. Не припомню, что бы это уже было каком-то из прочитанных и запомненных мною фанфиков по Гарри Поттеру, но это всё равно клише, и оно не очень-то подходит к остальной истории…
И вдруг, занятый извращением тропов отдел мозга, выстрелил: «Крэбб и Гойл – одиннадцатилетние пацаны, выросшие на фильмах с двумя плохишами, и теперь считают, что именно такова их судьба». Такого я точно никогда не встречал в фанфиках по Гарри Поттеру, такого я не встречал вообще нигде, и это подходит да и вообще – отпад. В этот-то момент поиск и остановился.
С самого начала следует научиться отбрасывать первую же идею, которая приходит в голову: когда вы сходу считаете, что Крэбб и Гойл – идиоты, или вы сходу считаете, что ведьма непременно будет разрываться, выбирая между свиданием с оборотнем и свиданием с вампиром, или где вы автоматически полагаете, что, раз фанфик пишется по Волшебнику Изумрудного города, то и Гудвин обязан быть шарлатаном из Канзаса3. Даже если идею, первой пришедшей к вам в голову, никто до вас не ещё реализовал, всё же, чаще будет разумнее отказаться от неё (за исключением тех случаев, когда первая идея, которая пришла к вам в голову, поистине отпадная). Первым на ум обычно приходит ответ, подходящий для того, чтобы продолжить узор – очевидный, не-удивляющий вариант. Иногда для сохранения в истории эмоциональной правды просто необходимо принять очевидный вариант, однако чаще всего дело в лености вашего мозга. Рука об руку с навыком «Не делайте того, что уже было сделано» идёт навык «Не выбирайте лёгких путей».
Хотел бы я дать лучший совет о том, как быть творческим, а не просто оригинальным. Я мог бы отправить вас прочитать эссе «Непосредственный взгляд» и связанные с ним материалы, но, как и в случае со стандартными книгами по писательскому мастерству, этого будет недостаточно. В каком-то смысле, быть оригинальным легко – если, руководствуясь бросками кубика, назначить профессора МакГонагалл суккубом из пратчеттовского «Плоского мира», да чтобы она постоянно всё заливала водой, то, вероятно, именно такого персонажа раньше ещё никто не выводил, это уж наверняка. Но это просто хаос – в этом нет никакого смысла, нет внутренней согласованности. Быть оригинальным просто, но быть творческим означает делать что-то одновременно новое и хорошее – а это куда сложнее. И всё-таки, какую-то часть этого процесса описать легко: продолжайте искать до тех пор, пока не встретите чего-то нового либо чего-то такого, что с щелчком встанет на своё место в вашей истории (это «что-то» вовсе не обязано быть потрясающим, особенно если вы только начали свой писательский путь, но это определённо должно нести ощущение полезности в дальнейшем).
Я хочу закончить советом, направленным исключительно на фанфикописателей:
Если уж вы пишете фанфик по Наруто, то либо полностью пропустите арку «Страна Волн»4, либо сотворите что-то ПОИСТИНЕ ПОТРЯСАЮЩЕЕ с Забузой и Хаку и вообще с каждым моментом данного путешествия, ведь если мне придётся прочитать описание ЕЩЁ ОДНОЙ битвы с Братьями-Демонами, то даже если ваш Наруто убьёт их с помощью ЯДЕРНОЙ БОМБЫ, я всё равно буду ворчать.
Нет никакого смысла очередной раз показывать читателю что-то, что уже было сделано десятки раз. И фанфиков это касается в первую очередь. Если событие из канона всё-таки обязано случиться по сюжетным соображениям, но вас оно не выходит по-настоящему потрясающе новым, то покажите лишь ту его часть, которая является потрясающей. А ещё лучше, просто изложите это парой абзацов в виде воспоминаний повествующего персонажа. Только не расписывайте на целую главу.
Вспомним, как в МРМ показан поход Гарри в Косой переулок. Всё, что произошло в интервале между моментами, когда Гарри падает на кучу своих галеонов и когда Гарри покупает кошель из шкурки скрытня, выпало из повествования. Не показано, как Гарри въезжает в банк Гриннготс на тележке и выезжает из него. Ничто из перечисленного выше не является новым для фэндома Гарри Поттера, потому и не показано. Это не было подано даже вкратце – всё провалилось в промежуток между главами и там исчезло.
Вообще, вам, как автору, отсутствие скучных частей в произведении может сойти с рук в гораздо большей степени, чем вы можете себе представить. Говорят, что как-то один автор решил, что сначала пропишет все самые захватывающие и интересные части истории, а потом вернется и разбавит их скучными частями. Когда же с написанием захватывающих частей было покончено, то, просмотрев работу, автор осознал нечто важное и послал рукопись редактору как есть.
Буквально все события, освещённые в тексте МРМ, отличаются и от канона и от фанона, потому что в противном случае не было бы информации для передачи. Причём они отличаются в интересную сторону, потому что иначе зачем вообще этим было заниматься?
Про турнир Трёх волшебников ваши читатели уже читали не только в каноне, но и в десятке других фанфиков. Так что, если вы собираетесь заострить на нём внимание, то лучше бы вам изменить начальные условия, ставки и возможные исходы турнира до такой степени, чтобы сцена не ощущалась как прочитанная заново в тридцать шестой раз. И изменения обязаны быть исключительно к интересному.
В фэндоме Наруто были буквально тысячи версий экзаменов на звание чунина. Величайший из всех фанфиков Наруто, «Переплетения времени»5, это такой «День сурка», где экзамен на звание чунина повторяется раз за разом. И к концу фанфика начальные условия, ставки и возможные последствия настолько вышли за рамки как канона, так и фанона, что исход истории оказался не похож вообще ни на один из виденных мною финалов фанфиков по Наруто. К окончанию истории состояние вселенной настолько не следует из события «завершился экзамен на звание чунина», насколько это вообще возможно.
Личности и эволюция персонажей, испытания и ставки, конфликты и сюжетные события, пейринг и взаимоотношения – в фанфике вы не обязаны буквально всё делать по-другому, однако нельзя допустить слишком большого количества совпадений.
(Но обязательно чётко сообщите читателю, могут ли в истории отличаться фоновые исторические факты или законы магии. Не следует, чтобы законы магии всё произведение выглядели так же, как в каноне, а исход кульминационной битвы разрешился так, как если бы один из магических законов отличался. Это будет полный отстой).
Ранее я уже отмечал, что один из способов уберечь персонажа от глупости – спросить себя «Что бы я делал, оказавшись на его месте?».
Что бы вы, дорогой читатель, в первую очередь подумали, когда поняли, что таинственным образом перенеслись в волшебный мир? «Чёрт возьми, – думаете вы, – это и в самом деле похоже на то, как главный герой однажды утром таинственным образом переносится в волшебный мир – точно как во всех тех книгах, что я читал». В терминах TV Tropes такое называется «Портальное фэнтези»1.
Из 6 главы2 МРМ:
– Ну, например, вы упомянули, что моих родителей предали. Кто их предал?
– Сириус Блэк, – ответила МакГонагалл. Она почти прошипела это имя. – Он в Азкабане. Тюрьме для волшебников.
– Какова вероятность, что Сириус Блэк сбежит из заключения и мне придётся выследить его и победить в блестящей дуэли или, что даже лучше, назначить за его голову большое вознаграждение и спрятаться в Австралии, ожидая результатов?
МакГонагалл моргнула. Дважды.
– Почти никакой. Никто никогда не сбегал из Азкабана, и я сомневаюсь, что именно он станет первым.
Гарри скептически воспринял фразу «никто никогда не сбегал из Азкабана». Впрочем, вероятно, при помощи магии можно подойти вплотную к созданию стопроцентно идеальной тюрьмы, особенно если у тебя есть палочка, а у заключённых – нет. В таком случае, для того чтобы сбежать оттуда, в первую очередь не стоит туда попадать.
– Ладно, – сказал Гарри, – звучит довольно убедительно, – он вздохнул, почесав затылок. – А если так: Тёмный Лорд не погиб той ночью на самом деле. Не окончательно. Его дух продолжает жить, нашёптывая людям кошмары, просачивающиеся в реальность, и ищет способ вернуться в мир живых, который он поклялся уничтожить, и теперь, согласно древнему пророчеству, он и я должны сойтись в смертельной дуэли. Победитель станет проигравшим, а побеждённый восторжествует…
Где-то после выхода тридцатой главы МРМ, комментаторы на TV Tropes заметили, что каждый из основных персонажей, по всей видимости, считает, что находится не в том же жанре, что и все остальные: «Гарри думает, что это научно-фантастическая повесть или компьютерная ролевая игра, Дамблдор думает, что они в эпическом фэнтези, а Гермиона думает, что это любовный роман. Кто-то заблуждается насчет жанра, в котором они находятся, но не совсем ясно, кто и в какой момент. Драко вообще считает себя Лайтом из «Тетради Смерти», и вот он-то точно не прав.»
Я просто обожаю тропы. Их всегда можно извратить.
Следующий момент не из стандартной литературной теории, но из реальной литературной практики – троп по-настоящему разумных персонажей тесно связан с тропом «жанровой смекалки»3. Ведь если бы вы оказались в чём-то напоминающем фильм ужасов, то ни за что на свете не разделили бы вашу группу. А если бы кто-нибудь попытался так поступить, то вы бы чётко сказали: «Идиот, нам нельзя разделяться!» или «Это именно то, из-за чего люди погибают в фильмах ужасов!». «Баффи – истребительница вампиров» – прекрасный пример произведения с персонажами с разумом первого уровня и жанровой смекалкой. Как жаль, что сериал выдержал всего три сезона4.
Однако вы вряд ли хотите сочетать троп жанровой смекалки с тропом разрушения четвертой стены5 (что уместно только при намерении написать крэкфик6). И вряд ли хотите прописывать персонажей, которые будут делать вид, что они слишком крутые для вашей истории. Что на самом деле требуется, так это поместить персонажей в достаточно интересные и оригинальные ситуации, отличающиеся ото всех клише, которые вы уже видели. Причём, сделать это нужно так, чтобы разумные персонажи не могли их сразу же ни разгадать, ни даже предположить правильные способы выхода из них, просто воспользовавшись тем, что когда-то прочитали ровно те же книги, что и вы.
Из всего этого следует, что в жанре интеллектуальных персонажей постоянно применяются всевозможные извращённые тропы – деконструкция, инверсия и аверсия и им подобные.
Ведь если бы автор не прибегал к всевозможным хитростям, то разумные персонажи сразу бы его раскусили.
В главе про неиспользуемость я показал, что Азкабан смог оказаться в МРМ лишь потому, что это порождение Роулинг, а не моё.
Можно обобщить: существуют такие авторские решения, которые вы не можете сделать сами и только другой автор может принять их за вас.
Дары Смерти и их смысл появились в МРМ появились исключительно потому, что Дж. К. Роулинг продиктовала семейный девиз Поттеров: «Последний же враг истребится – смерть». Мне бы никогда не сошло с рук сделать эту фразу семейным девизом Поттеров, не будь она каноном! Вы сможете вообразить уровень негодования? Только представьте себе все эти крики: «Это же Макгаффин!»1, или «Да бросьте, это уж слишком очевидно!» и «Так не бывает, трансгуманизм – это не то, что получают от родителей и не то, что перенимают по линии крови. Это решение, к которому мы обязаны прийти самостоятельно!». И все эти критики были бы правы, если бы не надпись, которую Дж. К. Роулинг оставила на могиле Джеймса и Лили.
Надпись на надгробиях Поттеров, была бы ошибкой, решись её я добавить. Вместо этого она обрела сакральность, стала внезапным отголоском, пронзившим время. (Что, вообще говоря, обязано быть как-то связано с магией/пророчеством/судьбой/чем-то таким, поскольку в рамках повествования это не может быть просто совпадением. Тем не менее, когда Дж. К. Роулинг в нашей реальности выводила эти слова на надгробии, мысль про МРМ ей даже не могла прийти в голову.)
Более того: в объяснении и вплетении уже кем-то сделанных наблюдений есть что-то, в каком-то смысле, благотворное. Мне не приходится никак обосновывать девиз семьи Поттеров или задаваться вопросом, нарушает ли моё толкование художественную целостность, потому что он существует в том виде, в каком есть. Что-то подсказывает, что я не ошибся в тот момент, когда Гарри угадывает истинную природу дементоров, а это было бы невозможным, если бы сама Роулинг не оставила ведущие к этому наблюдения.
В использовании законов и толковании фактов, которые установил кто-то другой, есть некоторое ощущение естественности. Возможно, дело в том, что это перекликается с реальными вызовами, с которыми мы сталкиваемся, взаимодействуя с сущим.
Можно достичь этого ощущения, следуя путём твёрдой научной фантастики2 либо твёрдого фэнтези: сделать небольшой набор настолько обоснованных допущений, что продиктованные ими задачи и головоломки будут ощущаться не вашими решениями, а просто порождённными законами.
Но этот пусть сложен и не для всего подходит. Вы можете определить простые законы, которые будут управлять путешествиями во времени, и тогда всё остальное будет проистекать из них. Однако нет простых законов, из которых следуют дементоры, или Азкабан, или надгробие Поттеров.
Есть и другой способ – писать истории внутри чьей-то чужой вселенной и вглядываться в уже существующие наблюдения о данной вселенной до тех пор, пока вы не начнете предлагать собственные ответы на существующие в ней загадки и и не станете понимать, какие именно дополнительные факты потребуются в качестве фоновых посылок для ваших ответов.
Следовательно, рацфики.
При создании МРМ одним из главных сюрпризов оказалось то, что я очень, очень, очень недооценил иллюзию прозрачности.
Иллюзию прозрачности можно продемонстрировать экспериментально – выберите любую мелодию и отстучите её ритм пальцами. Только не берите «Чижик-пыжик, где ты был?» – партнёр узнает её просто потому, что это первый же ритм, которая каждому приходит в голову1. Так вот, люди выбирают мелодию и оценивают вероятность того, что другой участник сможет угадать данную мелодию, слушая отстукиваемый ритм. Если первый участник оценивает вероятность распознавания мелодии в 50%, то фактическая частота будет ближе к 2%. Аналогично люди считают, что в телефонном разговоре разница между «Да», которое они произнесли искренне, и «Да», которое они произнесли с сарказмом, гораздо более заметна, чем собеседник на самом деле способен различить.
Иллюзия прозрачности проявилась при написании МРМ следующим образом:
Те вещи, которые я предполагал совершенно очевидными, которые я ни на секунду не собирался делать таинственными, которые, как я по глупости считал, будут прозрачны для читателей и которые, как я думал, у типичного читателя станут частью интерпретации истории, породили жаркие споры в сабреддите /r/HPMOR.
Те подсказки, которые я хотел сделать лишь слегка неочевидными и которые должны были едва удивить читателя, наконец распознавшего такую подсказку, обсуждались в /r/HPMOR гораздо более туманно. Люди либо упоминали отгадку гораздо реже чем остальные варианты, либо идея начинала свободно циркулировать на /r/HPMOR лишь после того, как мем успевал распространиться, а тщательно собранных свидетельств оказывалось достаточно, чтобы убедить типичного судью.
Те вещи, которые я подал в виде тонких намёков в расчёте на то, что процентов десять из числа читателей осознают их при повторном прочтении, в лучшем случае оказались замеченными единицами из сотен рецензентов. В худшем случае они полностью выпадали из обсуждения на многие годы, пока какой-нибудь блестящий читатель не приходил с ними в /r/HPMOR лишь для того, чтобы растерзанным скептиками.
Чтобы не показалось, будто я обвиняю своих читателей в недостатке интеллекта, то спешу заметить, что часто на /r/HPMOR на основе наблюдений выдвигались такие альтернативные гипотезы, которых я сам никогда не предполагал. Профессор Квиррелл – это перемещающаяся во времени версия Гарри, вот почему они никогда не должны касаться друг друга, и в 14й главе автор явно намекает на это, когда пишет, что материя, обращенная во времени, ничем не отличается от антиматерии и при соприкосновении аннигилирует с мощным взрывом, и именно этим объясняется появившееся в 16й главе ощущение ужаса, не так ли? На тот момент повествования это была вполне обоснованная попытка объяснения, которая никогда не приходила мне в голову! Знание истинных фактов об истории ослепило меня – я знал, что в ней на самом деле происходит и потому не испытывал ни любопытства, ни неуверенности, которые могли бы натолкнуть меня на столь же равнооправданные альтернативные гипотезы. (Важный жизненный урок!)
Всё это привело меня к новому, улучшенному способу встраивания в истории загадок, улик и подсказок.
В первую очередь, выделите набор по-настоящему значимых для сюжета фоновых фактов, которые не будут известны героям, от лица которых ведётся повествование, и которые явно раскроются лишь в самом конце произведения.
Всё, больше не прилагайте никаких усилий для сокрытия данных фактов. Не надо даже никаких ложных путей, не считая ситуаций, когда антагонисты пытаются обмануть протагонистов. Не надо пытаться скрывать подсказки, даже в тех случаях, когда вам кажется, что всё очевидно. Не волнуйтесь, что читатель слишком рано обо всём догадается. Позвольте фактам отбрасывать сколь угодно гигантские и наглые тени ровно до тех пор, пока истина не будет изложенна в истории самым явным образом, слово за словом.
Из-за иллюзии прозрачности вывести эти фоновые факты будет гораздо труднее, чем вам кажется, и тогда они станут загадками, над которыми смогут поразмышлять самые внимательные из читателей.
Даже в этом случае вам не стоит полагаться, что большинство читателей вообще хотя бы заметили наличие этих загадок прежде, чем история закончилась. Что читателю это вообще пришло на ум раньше, чем повествующий персонаж вслух не начал размышлять об этих загадках и имеющихся на руках подсказках. Если тайна на самом деле важна для сюжета, то лучше бы, чтобы персонаж размышлял над ней(хоть и не разгадал, из-за того, что покажется нехваткой данных или умной ошибкой) – в этом случае читатель наверняка поймёт, что тайна существует.
Дело не в том, что читатели глупее вас. Дело в том, что истории читаются гораздо быстре, чем пишутся. Если читателя явно не призвать остановиться и заострить внимание, то он уже проскочил данное предложение и читает следующее. Даже если его прямо попросить обратить внимание, он уже всё равно читает следующее предложение. Даже если написать, как персонаж думает: «Хм… в этой истории что-то не так, мне стоило бы остановиться и поразмышлять об этом.», то можете предположить, как поступит читатель? Верно, ваш читатель тут же перейдёт к следующему предложению, чтобы узнать, что именно думает об этом персонаж.
Теперь-то мне позволено делать намеки тоньше, чем раньше, когда мне приходилось кричать во всю глотку и надеяться, что меня услышит хотя бы один читатель. Причиной тому является доступная мне роскошь – reddit-сообщество из более чем 6800 участников2, занятых анализом МРМ. Я был искренне впечатлён тем, насколько существование reddit-сообщества увеличило коллективную мощь читателей МРМ в отношении считывания подсказок. Можно заметить, как (по сравнению с теми временами, когда разрозненные читатели оставляли на fanfiction.net свои рецензии к отдельным главам) заметно улучшились основные теории и как значительно выросла скорость вычисления тонких подсказок. Вообще, /r/HPMOR был единственным примером, когда я по-настоящему убедился в силе коллективного разума, поскольку это был тот единственный случай, когда я знал все правильные ответы, но держал их в секрете и наблюдал, как на протяжении нескольких лет другие люди пытались их получить. Так же я наблюдал, как работают две различные формы коллективного взаимодействия, что позволило мне сравнить их фактическую эффективность в деле установлении истины.
Вывод отсюда следующий: если за вашим трудом не следит гигантское, хорошо организованное онлайн-сообщество, совместно анализирующее его, то не прячьте ничего из того, что каждый читателей гарантированно должен уловить из произведения, тем более при первом прочтении.