Одинокий инакомыслящий

Эксперимент Аша показал, что наличие одиночного инакомыслящего резко снижает частоту появления «конформистских» неправильных ответов. Проявлять индивидуализм легко, как показал эксперимент, если вас кто-то поддерживает. Все другие испытуемые в комнате, за исключением одного, говорят, что черное — это белое. Вы становитесь вторым, который говорит, что черное — это черное. И это кажется блистательным: двое, одинокие и непокорные повстанцы, против всего мира! (Дальнейшие интервью показали, что испытуемые, при наличии в группе инакомыслящего, испытывают по отношению к нему сильные товарищеские чувства — хотя, конечно, они не считают, что наличие инакомыслящего влияет на их собственный нонконформизм.)

Но вы в состоянии только присоединиться к протесту уже после того, как кто-нибудь окажется первым бунтарем, кто-нибудь, кто услышав, как все один за другим говорят, что черное — это белое, всё же скажет, что черное — это черное. И это, как показывает эксперимент, намного сложнее.

Бунтарь-одиночка не чувствует себя так, как будто идет в школу в черном рокерском балахоне и в берцах; скорее, он ощущает себя наряженным словно клоун.

В этом разница между тем, чтобы присоединиться к восстанию, и тем, чтобы покинуть стаю.

Если и есть что-то, чего я не могу выносить, так это притворство — вы могли заметить это, если читали какое-то время Overcoming bias. Ну, одинокий инакомыслящий является одной из наиболее распространенных, явно притворных характеристик. Каждый хочет быть ниспровергателем устоев.

Я не говорю, что акт присоединения к восстанию имеет меньшее значение. Есть восстания, стоящие того, чтобы к ним присоединиться. Требуется мужество, чтобы выдержать неодобрение группы, в которой вы состоите, или, что еще хуже, ее равнодушие. Нет нужды говорить, что поход на рок-концерт нельзя назвать восстанием. А вот, например, вегетарианство можно. Сам я не вегетарианец, но уважаю тех людей, которые это практикуют, поскольку я ожидаю, что требуется заметное количество тихого мужества, чтобы сказать людям, что гамбургеры не стоит есть. (Но только не в Bay Area, там это в порядке вещей.)

Однако, если вы скажете, что вы вегетарианец, люди будут думать, что понимают, почему, даже если это не так. Они могут не соглашаться. Они могут обидеться, если вы решите объявить это достаточно гордо, и даже, если на то пошло, они могут обидеться только потому, что их легко обидеть. Тем не менее, они будут знать, как к вам относиться.

Когда кто-нибудь ходит в школу в рокерском балахоне, учителя и прочие школьники понимают, какую роль в этом обществе он тем самым берет на себя. Эта роль именуется «Против Системы!» и является самым типичным способом протеста, который очевиден и понятен всем. Нет, правда, знаешь, я против Системы. Я не такой, как все, я бросаю вызов обывательскому мышлению, и люди возмущенно говорят «не знаю, зачем тебе…», но… на самом деле я не думаю каких-то вещей, до которых еще не додумался никто другой. Как кто-то сказал, «Хоть что-то из антиправительственной литературы, которую вы читали, заставило вас изменить свои политические взгляды?»

Что требует настоящего мужества — так это выдерживать открытое непонимание людей вокруг вас, когда вы делаете что-либо, что не вписывается в сценарий Обычного Восстания №37, что-либо, на что у них нет шаблона реагирования. Они не ненавидят вас за восстание, они просто думают, мол, странный чувак, и отворачиваются. Эта перспектива пугает куда сильнее. В этом различие между объяснением вегетарианства и объяснением крионики. В мире есть и другие сторонники крионики, но рядом с вами их нет. Вы должны объяснить суть этого в одиночку тем людям, которые считают, что это просто странно. Это не является запрещенным, но находится за границами стандартного мышления. Вы хотите чтобы после смерти вашу голову заморозили? Вы думаете, что это поможет вам избежать смерти? Что вы имеет в виду под информацией в мозгу? Э, что? Вы, что, псих?

Я испытываю желание найти объяснение постфактум в эволюционной психологии: вы можете собраться вместе с маленькой группой друзей и уйти из вашего племени, однако остаться в лесу одному — смерти подобно, по меньшей мере потомства вы точно не оставите. Мы не осознаем этого явно, но это не природа эволюционной психологии. Присоединяться к революции, о которой всем известно, страшно, однако куда страшнее делать что-то абсолютно иное. Что-то, что в древние времена могло не просто привести к расхождению во мнениях с группой, но к тому, что вы останетесь одиночкой.

Как в случае со свидетельствами о крионике, страх мыслить по-настоящему другим образом сильнее страха смерти. Охотники и собиратели были готовы встретиться лицом к лицу со смертью — это было частью их повседневной жизни, при охоте на больших млекопитающих или просто перемещении в мире, полном хищников. Им нужно было мужество, чтобы жить. Мужество отрицать стандартные способы мышления племени, вводить мысли, которые кажутся по-настоящему странными — ну, что возможно не особо хорошо служило их носителям. Мы не осмысливаем это явно; эволюционная психология работает не так. Мы, люди, устроены таким образом, что большинство из нас скорее пойдет прыгать с парашютом, нежели подписываться на крионику.

И это не высшая степень мужества. В мире не один крионист. Но только Роберт Эттингер сказал это первым.

Чтобы сделать революцию в науке, вы должны быть первым человеком, который возразит тому, что думают все. Это не единственный путь к величию в науке; это редкость даже среди великих. Никто не может совершить революцию в науке только попытками имитировать революционность. Вы можете попасть туда, только гоняясь за верным ответом в любой области, и не имеет значения, будет ли он революционен или нет. Но если, в свое время, если поглотив всю мощь и мудрость уже накопленных знаний, если, после всего этого и толики удачи, вы обнаруживаете, что погоня за точным ответом ведет на новую территорию… вот тут и появляется возможность проверить ваше мужество.

Настоящее мужество одинокого инакомыслящего, которое пытается изобразить каждая рок-группа.

Конечно не все, для чего требуется мужество, является хорошей идеей. Мужество нужно и для того, чтобы прыгнуть со скалы, но скорее всего при этом вы просто расшибетесь в лепешку.

Страх одинокого инакомыслящего препятствует хорошим идеям, однако не каждая идея, которая противопоставляет человека остальным, является хорошей. Смотрите также «Robin Hanson’s Against Free Thinkers». Наибольшая трудность в том, чтобы обладать новой истинной научной мыслью в «истинной» части.

На самом деле не обязательно отличаться от остальных только чтобы сделать вид отличающегося. Если вы делаете вещи по-другому только когда вы видите необыкновенно хорошую причину, у вас все равно будет более чем достаточно проблем, чтобы заполнить весь остаток вашей жизни.

Вокруг есть несколько настоящих сборников бунтарей. Церковь НедоМудреца, например, похоже, действительно направлена на приведение людей в замешательство, а не просто на то, чтобы обидеть их. И есть островки подлинной терпимости в мире, такие как конвенты научной фантастики. Есть некоторые люди, которые не боятся выходить из группы. Таких людей существует куда меньше, чем представляется, но они есть. Но все же научные революционеры встречаются редко. Вдумайтесь в это.

Теперь я, знаете ли, на самом деле бунтарь. Все думают, что они бунтари, но для меня это истина, видите ли. Я бы всегда носил клоунский костюм в школе. Мои разговоры были серьезными только с книгами, но не с другими людьми.

Но если вы думаете, что вы бы всегда носили этот клоунский костюм, тогда не гордитесь этим слишком сильно! Это всего лишь значит, что вам нужно прилагать усилия в противоположном направлении, чтобы избегать проявлять инакомыслие исключительно по привычке. Это то, что я должен делать, чтобы исправлять свою собственную природу. Другие люди имеют причины мыслить так, как они это делают, и игнорировать это — столь же плохо, как и бояться возражать им. Вы не хотели бы закончить как свободный мыслитель. Это не добродетель, как можно видеть — это лишь другое когнитивное искажение.