Вы здесь
Главные вкладки
Хранители Айн Рэнд
Для скептиков идея того, что разум может вести к культу, — абсурд. Характеристики культа противоположны разуму. Но, как я продемонстрирую, это не только может случиться — это уже случилось, причем с такой группой людей, что произошедшее следовало бы назвать самым невероятным культом в истории. Это урок того, что происходит, когда правда становится важнее, чем ее поиск…
— Майкл Шермер, «Самый невероятный культ в истории».
Я думаю, Майкл Шермер чрезмерно детально объясняет, что такое объективизм. Я попробую предельно расширить и развить эту идею.
Романы Айн Рэнд возвеличивают технологии, капитализм, индивидуальный вызов Системе, ограниченное в полномочиях правительство, частную собственность, себялюбие. Основной герой Рэнд, Джон Галт, был ученым, который изобрел новую форму дешевой возобновляемой энергии, но затем отказался отдать ее миру, потому что выгода была бы украдена и пошла бы на поддержку порочного правительства.
И потом — каким-то образом — это все превратилось в этико-философскую «закрытую систему» с Айн Рэнд в центре. Термин «закрытая система» — это не мое собственное обвинение, это термин, который использует Институт Айн Рэнд для описания объективизма. Объективизм определяется работами Айн Рэнд. Теперь, когда Айн Рэнд умерла, объективизм как система закрыт. Если вы не согласны с работами Рэнд в каком-нибудь отношении, вы не можете быть объективистом.
Макс Глакман однажды сказал: «Наука есть любая дисциплина, в которой дурак этого поколения может превысить порог, достигнутый гением предыдущего поколения». Наука движется вперед, уничтожая своих героев: так Ньютон пал перед Эйнштейном. Каждый молодой физик мечтает о том, чтобы стать новым чемпионом, о свержении которого будут мечтать будущие физики.
Философским кумиром Айн Рэнд был Аристотель. Ну, может быть, Аристотель был молодым и горячим математическим талантом 2350 лет назад, но математика заметно прогрессировала с его времен. Байесовская теория вероятности — это количественная логика, частным случаем которой является качественная логика Аристотеля, но ничто не указывает на то, что Айн Рэнд была знакома с байесовской теорией, когда писала свой magnum opus, «Атлант расправил плечи». Рэнд писала о «рациональности», однако даже не ознакомилась на должном уровне с современными исследованиями в области эвристики и предвзятости. Как вообще кто-то может называть себя искусным рационалистом, не зная таких элементарных вещей?
«Подождите минутку, — возражает читатель, — но это же нечестно! «Атлант расправил плечи» был опубликован в 1957! Практически никто не знал о Байесе тогда». Пфф. Вы мне еще скажите, что Айн Рэнд умерла в 1982 и никак не могла прочитать «Суждение в условиях неопределенности: эвристика и искажения», поскольку книга была опубликована в том же году.
Наука вообще нечестна. В этом как бы вся соль. Честолюбивый рационалист в 2007 году имеет огромное преимущество перед честолюбивым рационалистом в 1957. Это признак того, что прогресс происходит.
По-моему, мысль о том, чтобы добровольно принять систему, эксплицитно привязанную к убеждениям одного человека, который уже умер, где-то между дурью и самоубийством. Компьютеру нужно меньше пяти лет, чтобы стать устаревшим.
Колебание, движение, которым Рэнд восхищалась в науке, коммерции, каждой железной дороге, заменявшей путь эпохи извозчиков, каждом небоскребе, построенном по принципу новой архитектуры, рождается из принципа необходимости превзойти старых мастеров. Как можно говорить о науке, если самый умный ученый на свете уже жил? Кто бы поднял линию небоскребов в Нью-Йорке, которая так восхищала Айн Рэнд, если бы самое высокое здание в мире уже было построено?
И тем не менее Айн Рэнд не признавала никого, кто бы превосходил ее, в прошлом и не допускала появления такого человека в будущем. Рэнд, которая начала с восхищения разумом и индивидуальностью, закончила тем, что предавала остракизму всякого, кто смел ей противоречить. Шермер: «[Барбара] Брэнден вспоминала вечер, когда знакомый Рэнд сказал, что любит музыку Рихарда Штрауса. “Когда он ушел в конце вечера, Айн сказала (и такая реакция становилась все более типичной для нее): «Теперь я понимаю, почему мы с ним никогда не сможем быть действительно единомышленниками. У нас непреодолимо разное ощущение жизни». Нередко она даже не ждала, пока ее знакомый уйдет, чтобы сделать подобное замечание”».
Айн Рэнд изменилась со временем, полагаю.
Рэнд выросла в России и видела Октябрьскую революцию своими глазами. Ей дали визу для визита родственникам в Америке, когда ей был 21 год, и она никогда не возвращалась на родину. Просто ненавидеть авторитаризм, когда ты его жертва. Просто отстаивать свободу личности, когда ты угнетен.
Нужны гораздо более сильные склад ума и характер, чтобы бояться власти, когда у тебя есть сила. Когда люди обращаются к тебе за ответами, тяжелее сказать: «Что, черт побери, я могу знать о музыке? Я ж писатель, а не композитор», — или: «Черт знает, как любовь к музыкальному произведению может быть ошибочной».
Когда это ты сокрушаешь тех, кто смеет тебя оскорбить, применение силы выглядит гораздо более извинительным, чем когда сокрушают тебя. Всевозможные прекрасные оправдания любого рода каким-то образом приходят на ум.
Майкл Шермер детально описывает то, как, по его мнению, философия Рэнд пришла в итоге к тому, что опустилась до культовости. В частности, Шермер говорит (по крайней мере так кажется), что объективизм провалился, потому что Рэнд думала, что точность, уверенность возможна, тогда как наука никогда не бывает абсолютно точна. Не могу согласиться с Шермером. Атомная теория строения вещества в химии просто-таки чертовски точна, она неоспорима. Но химики не образовали вокруг нее культ.
Вообще говоря, я думаю, что Шермер становится жертвой фундаментальной ошибки атрибуции, предполагая, что есть однозначная корреляция между философией Рэнд и тем, как ее последователи образовали культ. Всякое дело хочет стать культом.
Айн Рэнд бежала из Советского Союза, написала понравившуюся многим книгу об индивидуализме, получила множество комплиментов и сформировала кружок обожателей. Ее поклонники говорили о ней все более и более приятные вещи, и она слишком наслаждалась этим, чтобы сказать им заткнуться (аффективная смертельная спираль). Она поняла, что у нее есть сила, достаточная, чтобы сокрушить всех, кого она не одобряла, и она не стала противиться искушению силы.
Айн Рэнд и Натаниэль Брэнден имели внебрачную связь. (С разрешения обоих их супругов, что дорого стоит, на мой взгляд. Если хотите представить это как «проблему», нужно уточнить, что их супруги были несчастны — и все равно это не касается посторонних.) Когда открылось, что Брэнден «изменял» Рэнд с еще одной женщиной, Рэнд впала в ярость и предала его анафеме. Многие объективисты откололись от объединения, когда об этой связи стало известно.
Кто остался с Рэнд вместо того, чтобы последовать за Брэнденом или совсем бросить объективизм? Ее самые уверенные сторонники. Кто ушел? Те, кто был голосом умеренности. (Это охлаждение групповых убеждений.) С этих самых пор власть Рэнд над оставшимися была абсолютна, и сомнения и вопросы не дозволялись.
Единственная необыкновенная вещь во всем этом — то, насколько обыкновенно все сложилось.
Вы могли бы подумать, что система убеждений, восхваляющая «разум», и «рациональность», и «индивидуализм», могла бы как-нибудь приобрести что-то вроде особого иммунитета…
Ну, не приобрела.
Это сработало так же успешно, как если бы кто-нибудь повесил табличку «Холодно» на холодильник, не включенный в розетку.
Активное усилие, необходимое для того, чтобы противостоять энтропии, не было предпринято, и тогда последовало неминуемое разложение.
И если вы называете это «самым невероятным культом в истории», вы просто называете реальность противными словами.
Пусть это будет уроком всем нам: восхваление «рациональности» ничего не стоит. Даже сказать: «Вы должны доказывать все ваши убеждения с помощью Разума, а не просто соглашаться с Великим Лидером», — значит просто запустить автоматическую программку, которая берет любое высказывание Великого Лидера и генерирует доказательство, которое вашим товарищам-последователям покажется Разум-ным.
Так где же найти истинное искусство рациональности? В изучении математических основ теории вероятности и теории принятия решений. В постижении когнитивных наук вроде эволюционной психологии или эвристики и искажений. В чтении исторических книг…
«Изучайте науку, а не только меня!» — это, наверное, самый важный совет, который Айн Рэнд должна бы была дать своим последователям, но не дала. Не было на земле человека, чьи плечи были бы достаточно широки, чтобы выдержать весь груз истинной науки, в которую вносят лепту столь многие.
Стоит отметить, я думаю, что герои Айн Рэнд были инженерами и архитекторами, Джон Галт, ее самый важный герой, был физиком, и тем не менее сама Айн Рэнд не была великим ученым. Насколько мне известно, она не была особенно хороша в математике. Она не могла возвыситься до соперничества с собственными героями. Может быть, поэтому она начала сбиваться с пути Tsuyoku Naritai.
Ну вот я, знаете, я восхищаюсь дерзостью Фрэнсиса Бэкона, но я уверен, что вправе застенчиво признаться: «Если б я мог перенестись назад во времени и как-нибудь объяснить Фрэнсису Бэкону проблему, над которой сейчас работаю, у него б глаза выскочили из глазниц, как пробки из бутылок шампанского, и взорвались».
Я восхищаюсь достижениями Ньютона. Но мое отношение к избирательному праву женщины начисто исключает возможность воспринимать Ньютона как образец морали. Точно так же, как мое знание байесовской теории вероятности не дает мне воспринимать Ньютона как абсолютный, непоколебимый, неоспоримый источник математического знания. И мое знание о специальной теории относительности, пусть она и не слишком известна и малоупотребима, препятствует тому, чтобы воспринимать Ньютона как абсолютный авторитет в физике.
Ньютон по объективным причинам не мог выяснить то, что я ставлю выше его идей, — но прогресс нечестен! В этом вся суть!
У науки есть герои, но нет богов. Великие Имена — это не те, кто превзошел нас, и даже не наши соперники — это уже пройденные вехи нашего пути, и самой важной вехой будет герой, которому еще предстоит появиться.
Быть еще одной вехой на пути человечества — это самая лучшая судьба для кого угодно, но она, по-видимому, оказалось слишком непритязательной, чтобы угодить Айн Рэнд. Так Айн Рэнд стала всего лишь Великим Пророком.
- Короткая ссылка сюда: lesswrong.ru/128