Ошибки сжатия

Есть известное высказывание: «Карта — это не территория». Единственная точная на 100% карта Калифорнии в натуральную величину с сохранением всех деталей на уровне атомов — это сама Калифорния. Однако в Калифорнии есть некоторые важные повторяющиеся детали — например, шоссе, — которые можно описать, используя значительно меньше информации (не говоря уже о физической материи для хранения этой информации), чем потребовалось бы для описания каждого атома в пределах границ штата. Поэтому есть и другое высказывание: «Карта — это не территория, но территорию нельзя сложить и убрать в бардачок».

На бумажной карте Калифорнии в масштабе «в 1 сантиметре 10 километров» (1:1000000) недостаточно места для того, чтобы показать точное расположение двух опавших листьев, лежащих на тротуаре в сантиметре друг от друга. Даже если карта попытается показать листья, листья будут отображаться одной и той же точкой на карте. Точнее, карте потребуется разрешение в 10 нанометров, что гораздо меньше доступного для подавляющего большинства типографий, не говоря уже о человеческих глазах.

Реальность очень велика. Даже видимая для нас часть реальности — это миллиарды световых лет. Но ваша карта реальности записана на полутора килограммах нейронов, упакованных так, чтобы поместиться внутри черепной коробки. Не хочу никого обидеть, но по сравнению с реальностью ваш череп — очень крохотный.

И поэтому совершенно неизбежно некоторые объекты, которые в реальности различны, оказываются на вашей карте сжатыми в одну точку.

Но изнутри это ощущается не как: «Ого, посмотрите-ка, я сжимаю два объекта в одну точку на моей карте». Это ощущается, словно существует лишь один объект и вы непосредственно его и наблюдаете.

Достаточно маленький ребенок или достаточно древний греческий философ не знают про такие штуки, как «акустические вибрации» или «слуховые переживания». И, когда дерево упадет, будет лишь одно — единственное событие, называемое «звуком».

Осознание того, что точка на вашей карте скрывает два различных явления, по сути — научная задача. Огромная сложная научная задача.

Иногда ошибки сжатия случаются из-за путаницы между двумя одинаковыми явлениями, называющимися одним словом. Вы знаете про акустические вибрации и про работу слуховых отделов мозга, но называете их одним словом — «звук», и запутываете себя. Но более опасная ошибка сжатия возникает в тех случаях, когда вы даже не подозреваете, что в вопросе могут быть замешаны две разные сущности. В вашей голове есть только одна папка, обозначенная «звук», и каждая мысль про «звук» попадает в эту единственную папку. Это не то же самое, что иметь две папки с одним и тем же названием. По умолчанию карта сжата — зачем мозгу создавать две ментальные коробки, когда хватает и одной?

Или вообразите себе книгу детективного жанра, в которой главный герой должен догадаться, что у подозреваемой есть сестра-близнец. Обычная детективная работа героя сведётся лишь к тому, что он заметит, что Кэрол носит красное, что у неё чёрные волосы, что у неё кожаные сандалии. Однако, все эти факты будут о Кэрол. Достаточно легко усомниться в отдельных фактах, вроде НоситКрасное(Кэрол) или ТемныеВолосы(Кэрол). Может ТемныеВолосы(Кэрол) — ложно. Может Кэрол красит волосы. Может быть Шатенка(Кэрол). Но детективу потребуется немало смекалки, чтобы догадаться, что НоситКрасное(Кэрол) и ТемныеВолосы(Кэрол) — тот самый файл «Кэрол» в который попадают все наблюдения, связанные с Кэрол, — должен быть разбит на два отдельных файла. Может быть существуют две Кэрол, и та Кэрол, что носит красное, и та, что с темными волосами — две разные женщины.

Именно так выглядит создание двух различных коробок. И это зачастую требует гениального озарения. Легче ставить под сомнение имеющиеся у себя факты, чем определяющую их онтологию.

В отличие от бумажной карты Калифорнии карта реальности, которая содержится в человеческом мозге, способна динамически расширятся, когда мы вводим более детальные описания объектов. Но изнутри это ощущается не столько как увеличение масштаба, сколько как деление невидимого атома — мы берём один предмет (он ощущается как один) и делим его на два разных.

Часто в результате появляются новые слова, например, «акустические вибрации» и «слуховые переживания» вместо просто «звук». По-видимому, где-то при появлении нового названия и создаётся новая ментальная коробка. Детектив, скорее всего, будет называть одну из подозреваемых «Кэрол-2» или «другая Кэрол», когда догадается, что их двое.

Но расширить собственную карту сложней, чем выдумать названия для новых городов. Необходимо озарение научного уровня, чтобы понять, что такие штуки, как акустические вибрации или слуховые переживания, вообще существуют.

В качестве более современных примеров можно взять слова «интеллект» или «сознание». Нередко встречаются новостные заголовки, кричащие, что ученые «объяснили сознание», просто потому что команда неврологов исследовала электрический ритм в сорок герц, который может быть связан с кросс-модальным переносом сенсорной информации, или ретикулярную активирующую систему, ответственную за бодрствование. Это, конечно, крайности — обычно ошибки менее очевидны, но они одного поля ягоды. Наиболее интересные части «сознания» это рефлективность, самосознание, понимание того, что человек, которого я вижу в отражении зеркала это «я». Это и трудная проблема субъективного опыта, выделенная Чалмерсом. Мы так же обозначаем словом «сознание» и разницу между сном и бодрствованием. Но это разные концепты с одинаковым именем, и соответствующие им явления являются отдельными научными загадками. Можно объяснить бодрствование, не объясняя при этом рефлективность или субъективность.

Ошибки сжатия так же лежат в основе философской техники «заманить и подменить» — вы рассуждаете о сознании, определяя его через способность думать о мышлении, а затем применяете выводы для другого свойства сознания, вроде субъективности. Разумеется, эти явления могут быть одним и тем же, но, чтобы это понять по-настоящему, нужно сначала эти понятия разделить и только потом, благодаря какому-то гениальному озарению, объединить снова.

Расширение карты, как уже говорил — научный вызов. Это часть научного искусства, умения расследовать, как устроен мир. И, разумеется, вам не удастся решить научную задачу, обратившись к словарю, и вы не научитесь исследовать мир с помощью техники «я могу определять слова как мне захочется». Если некий единый объект вызывает у вас замешательство своими многообразными и внутренне противоречивыми свойствами, вполне возможно, что проблема в карте, которая сжимает слишком много в одну точку. В таком случае полезно попробовать разделить их и создать новые ментальные коробки. Это не то же самое, что дать определение единому объекту. Скорее этот процесс запускается, когда вы разбираетесь, как говорить об объекте, не используя привычные ментальные костыли-понятия.

Вот и получается, что увеличение детализации собственной карты связано с рационалистской версией игры Табу и с мудрым использованием слов. Ведь слова часто соответствуют точкам на нашей карте: ярлыкам, которыми мы помечаем наши суждения, и ментальным коробкам, куда мы складываем информацию. Отказ от использования некоего слова — или наоборот создание новых слов — зачастую необходим для расширения карты.