Обобщённый принцип против зомби

Пользуясь каждой найденной истиной для нахождения новых.
— Рене Декарт, «Рассуждение о методе».1

«Зомби» — это гипотетические создания, идентичные нам на атомном уровне, которые подчиняются тем же наблюдаемым физическим законам, что и мы. Разница лишь в том, что у них нет сознания.

Хотя философия — это сложно, основной довод против зомби прост: если сосредоточить свой внутренний взор на своём внутреннем взоре, то внутренний рассказчик (тихий голос в голове, проговаривающий мысли) вскоре скажет: «я осознаю, что я осознаю», после чего фраза произносится вслух, затем набирается на клавиатуре компьютера и появляется доступный внешнему наблюдателю пост в блоге.

Сознание, чем бы оно ни было — веществом, процессом, обозначающим замешательство словом — не является эпифеноменом. Разум может заметить внутреннего слушателя в момент слушания и произнести услышанное вслух. Сам факт того, что я набрал этот абзац, по крайней мере кажется опровергающим идею, будто бы у сознания отсутствуют экспериментально различимые последствия.

Не хотелось бы говорить «Так что давайте примем это как данность и продолжим» по отношению к столь спорному философскому вопросу, но кажется, подавляющее большинство комментаторов блога Overcoming Bias готовы с этим согласиться. Кроме того, есть и другие выводы, к которым можно прийти только приняв невозможность удалить сознание так, чтобы вселенная казалась точно такой же, как и прежде. Так что давайте примем это как данность и продолжим.

Форма довода против зомби подсказывает, что его можно обобщить до принципа против зомби. Но как же сделать правильное обобщение?

Допустим, кто-то говорит: «Я держу переключатель, который никак не влияет на твой мозг, но если я нажму на кнопку на нём, то твоё сознание исчезнет». Структура аргумента та же самая, справится ли с ним принцип против зомби?

Кажется, что в приведённом выше случае, ответ — «да». В частности, можно утверждать: «Даже после нажатия на кнопку, я продолжу говорить о сознании по тем же самым причинам, что и до нажатия. Если сейчас я обладаю сознанием, то я продолжу обладать им и после нажатия на кнопку».

Философы могут возразить: «Постойте, вы ведь приравниваете сознание и разговоры о сознании! А как быть с Повелителем Зомби — чатботом, который изрыгает перетасованные куски корпуса текстов из любительских рассуждений о сознании?»

Однако я не ставил знак равенства между «сознанием» и вербальным поведением. Основной тезис в том, что настоящий референт «сознания», помимо прочего, является той причиной, по которой люди говорят о внутренних слушателях.

Как я уже (довольно подробно) высказался в цепочке о правильном использовании слов, мы не всегда стремимся при определении слова получить идеальное необходимое-и-достаточное определение по Аристотелю. Иногда нам нужно что-то вроде карты сокровищ, которая приведёт к внешнему референту. Так что, «то, что на самом деле заставляет меня говорить о невыразимой осознанности» — это не необходимое-и-достаточное определение. Но если то, что на самом деле является причиной, по которой я рассуждаю о невыразимой осознанности, не является «сознанием», тогда…

… тогда сам дискурс становится тщетным. Это больше не сногсшибательный довод против зомби — эмпирические вопросы не решаются сложностью дискурса. Однако, при попытке пренебречь принципом против зомби, возникнут проблемы не только с благовидностью дискурса, но и с его смыслом.

Может, определим слово «сознание» как «то, что вызывает у людей разговоры о ”сознании”»? У такого подхода есть огромное преимущество — он гарантирует, что слово «сознание» означает как минимум один реальный факт. Даже если наши убеждения о сознании являются заблуждением, «сознание» будет означать ту когнитивную структуру, которая породила это заблуждение. Однако, утвердив определение мы лишь договариваемся использовать слово последовательно. Это не решает эмпирических вопросов, например: «вызывает ли внутренняя осознанность разговоры о внутренней осознанности?»

Вернёмся к переключателю.

Если допустить, что довод против зомби применим по отношению к примеру с переключателем, то обобщённый принцип против зомби не может гласить просто: «Любое изменение, которое не является в принципе экспериментально обнаружимым (впэо), не может удалить ваше сознание». Нажатие на кнопку экспериментально обнаружимо, однако оно вряд ли удалит сознание.

Быть может, принцип против зомби гласит: «Любое изменение, которое не влияет на вас любым впэо способом, не может удалить ваше сознание»?

Но есть ли у нас основания утверждать, что нажатие на кнопку не влияет на вас никаким впэо способом? Каждая частица переключателя взаимодействует с частицами вашего тела и мозга. Существуют гравитационные эффекты - незначительные, но реальные и впэо. На расстоянии 10 метров гравитационное притяжение переключателя массой в один грамм составит примерно $6×10^{−16} м/с^2$. То есть, около половины диаметра нейтрона в секунду в секунду — гораздо меньше теплового шума, но гораздо выше планковского уровня.

Можно было бы удалиться на расстояние в пару световых лет и нажимать на кнопку оттуда. В таком случае нажатие не оказывало бы на вас мгновенного эффекта (что бы ни означало «мгновенный» в данном случае) (при допущении, что стандартная модель физики верна).

Вряд ли стоит менять из-за этого постановку нашего мысленного эксперимента. Даже если ни к чему не подключенный переключатель находится с вами в одной комнате, то не стоит ожидать, что внутренний слушатель исчезнет после нажатия на кнопку, ведь переключатель «очевидно не затрагивает» того, что является истинной причиной ваших разговоров о внутреннем слушателе. Чем бы вы не являлись, вы не ожидаете, что переключатель с этим провзаимодействует.

Это большой шаг.

Если вы отрицаете, что этот шаг является обоснованным, то лучше бы вам впредь держаться подальше от переключателей. И всё-таки, это большой шаг.

Главная идея редукционизма в том, что наши карты реальности — многоуровневые, что помогает экономить вычислительные ресурсы, но сама реальность, по всей видимости, строго одноуровневая. Весь наш дискурс об устройстве вселенной оперирует понятиями, находящимися гораздо выше уровня элементарных частиц.

Переключатель всё-таки меняет состояние элементарных частиц в теле и мозге. Он отталкивает их на расстояние, сравнимое с диаметром нейтрона, от того места, где они иначе бы находились.

В повседневной жизни мы пренебрегаем столь малыми изменениями со словами, что переключатель «не оказывает влияния». Но это не так. Он всё меняет аж на диаметр нейтрона! Что вообще может остаться прежним после этого? Только те описания, которые соответствуют более высоким уровням организации — клеткам, белкам и импульсам, пробегающим по аксонам нейронов. Поскольку карта гораздо менее подробна, чем территория, то приходится обозначать множество разных состояний одной точкой.

Любое правдоподобное описание мозга человеком в терминах нейронов и шаблонов активности (или даже структур отдельных микротрубочек, составляющих аксоны и дендриты) останется неизменным после нажатия на кнопку в той же комнате. Ядра больше, чем нейтроны; атомы больше, чем ядра. Когда вы дошли до молекулярного уровня, то крохотная гравитационная сила уже исчезла из списка того, за чем вы продолжаете следить.

Однако если сложить достаточно большое число гравитационных сил, то в какой-то момент их сумма выдернет вас из комнаты и разорвёт на части, так что маленький эффект это не полное отсутствие эффекта.

Но может быть, эта крохотная сила притяжения по удивительному совпадению притянет один дополнительный ион кальция ближе к ионному каналу, что приведёт к чуть более быстрому взаимодействию, чем обычно, что приведёт к появлению целого нейронного импульса, которого в противном случае не должно было быть, который повлечёт за собой цепочку мыслей, которые вызовут эпилептический припадок, который убьёт вас и лишит сознания…

Если сложить множество маленьких количественных эффектов, то получится большой количественный эффект — достаточно большой, чтобы повлиять на что угодно. Поэтому не стоит утверждать, что переключатель буквально не никакого оказывает влияния.

Однако сила воздействия одного-единственного переключателя значительно меньше термодинамической неопределенности, не говоря уже о квантовой неопределенности. И раз уж мы не ожидаем, что сознание будет пропадать и появляться под действием хаотического теплового колебания частиц, то определённо не стоит ожидать, что оно исчезнет из-за чьего-то чиха вдалеке.

Внимательный байесианец заметит, что я только что сделал утверждение об ожиданиях, состояниях знания, обоснованных убеждениях относительно вещей, которые способны или не способны выключать сознание.

Вовсе необязательно, что это разрушит довод против зомби. Вероятности не являются несомненными фактами, однако законы вероятности являются теоремами. Когда рациональность показывает, что нельзя верить во что-либо при данной информации, то это не предположение, а закон.

И всё же, такая формулировка довода против зомби слабее. В ней нет ясной, понятной и совершенно однозначной установки вида: «невозможно удалить сознание, оставив все атомы на точно тех же местах.» (Вместо «все атомы» можно сказать «все причины, приводящие к в принципе экспериментально обнаружимым эффектам», а вместо «те же места» — «та же волновая функция», и так далее)

Однако, новая формулировка довода против зомби по прежнему применима. Можно сказать: «Я не знаю, что такое сознание и допускаю, что я полностью заблуждаюсь в данном вопросе. Но если это слово хоть чему-то соответствует, то это что-то, помимо прочего, является и причиной, по которой я говорю о сознании. Я не знаю, почему я говорю о сознании, но это происходит внутри моего черепа и я ожидаю, что это как-то связано с генерацией нейронных импульсов. Возможно, если бы я на самом деле понял сознание, я бы сейчас говорил о ещё более базовых вещах, вроде микротрубочек или распылённых в синаптических щелях нейромедиаторов. И тем не менее, уровень влияния на нейромедиаторы и микротрубочки от нажатия на кнопку на том самом переключателе будет существенно ниже, чем тепловой шум при температуре 310K. Поэтому, чем бы ни была истинная причина разговоров о сознании, я не ожидаю, что гравитационное притяжение переключателя окажет на это громадное влияние. Возможно, это будет крохотно бесконечно малое влияние. Но я точно не ожидаю исчезновения сознания. Я ожидаю, что буду продолжать говорить о сознании почти точно тем же самым образом и по почти точно тем же самым причинам.»

Такое применение принципа против зомби — слабее. Но, в то же время, оно гораздо более общее. А ещё оно верно с позиции простого здравого смысла.

Вообще-то, есть две разные версии вышеуказанного утверждения, одно для редукциониста и другое для вещественного дуалиста. Редукционист добавит к сказанному: «Что бы не заставляло меня говорить о сознании, скорее всего, наиважнейшие части этого работают не на уровне ядер атома, а на гораздо более высоком уровне. Если понять сознание, то можно абстрагироваться от работы отдельных нейронов и говорить о высокоуровневых когнитивных структурах, но сохранить способность описывать то, как возникают мысли вроде ”я мыслю, следовательно, существую”. Поэтому перемещение тел на расстояние, сравнимое с диаметром нейтрона, не должно влиять на моё сознание (за исключением, возможно, весьма малых вероятностей или весьма малых величин или только после существенных задержек до начала влияния).»

Вещественный дуалист добавит к исходному утверждению: «Что бы не заставляло меня говорить о сознании, оно выходит за рамки известной нам вычислительной физики, что возможно означает, что нужно принять во внимание квантовые эффекты. Однако моё сознание не пропадает и не появляется при каждом чихе вдалеке, иначе я бы это заметил. Это было бы похоже на выпадание из реальности на несколько секунд, или на ощущение пробуждения после общего наркоза, или может я периодически говорил бы ”я не мыслю, следовательно, не существую”. Поэтому, раз тепловые колебания не нарушают мою осознанность, то я не ожидаю, что к этому приведёт нажатие на кнопку.»

Так или иначе, не следует ожидать исчезновения осознанности при произнесении слова «Абракадабра», даже если это слово и окажет бесконечно малый физический эффект на мозг —

Но постойте! Когда вы слышите, что кто-то произнёс слово «Абракадабра», то это уже весьма заметное влияние на мозг — настолько большое, что даже мозг может это заметить. Это может изменить ваш внутренний нарратив — вы можете задуматься: «почему этот человек только что произнёс ”Абракадабра”?»

Однако, при этом вы ожидаете, что продолжите говорить о сознании почти точно тем же самым способом по почти точно тем же самым причинам.

Повторюсь, речь не о приравнивании «сознания» к «тому, что заставляет говорить о сознании». Речь о том, что сознание, помимо прочего, является причиной разговоров о сознании. Следовательно, то, что заставит сознание исчезнуть, должно заставить прекратить разговоры о сознании.

Если с вами сделать что-то такое, что, на ваш взгляд, никак не может повлиять на внутренний нарратив — тот самый голос в голове, который иногда говорит «я мыслю, следовательно, существую» и чьи слова вы, при желании, произносите вслух — то это не должно лишить вас сознания.

Это же верно, даже если внутренний нарратив останется «почти таким же» и причины его возникновения останутся почти такими же. Среди этих почти тех же самых причин находится нечто, что вы называете «сознанием».

Если вы не понимаете, к чему всё это и почему так важно столь подробно обсуждать казалось бы очевидный обобщенный принцип против зомби, представьте себе следующий разговор:

Альберт: Предположим, что я заменил все нейроны в вашей голове крохотными искусственными робо-нейронами, которые точно так же локально обрабатывают входные и выходные сигналы, обладают аналогичными внутренними состояниями и правилами обучения, а так же образуют те же самые связи.

Бернис: Это же ужасно! Я перестану быть существом, обладающим сознанием.

Чарльз: Ну, существо, обладающее сознанием, всё-таки останется, но это уже буду не я.

Сэр Роджер Пенроуз: Предлагаемый вами мысленный эксперимент невозможен. Нельзя воспроизвести поведение нейронов не столкнувшись с квантовой гравитацией. Поэтому не вижу смысла дальше участвовать в этом разговоре. (Уходит.)

Альберт: Предположим, что замена происходит по одному нейрону за раз и это происходит настолько быстро, что это не влияет на работу мозга в целом.

Бернис: Но как такое вообще возможно?

Альберт: Маленький робот подплывает к нейрону, окружает его, сканирует, учится воспроизводить его, а затем внезапно, в промежутке между импульсами, производит подмену. При этом имитация столь хороша, что внешнее поведение остаётся почти таким же, как в случае отсутствия вмешательства. Может быть не точно таким же, но влияние значительно меньше теплового шума при температуре 310K.

Чарльз: Ну и что?

Альберт: Разве твои убеждения не противоречат обобщенному принципу против зомби? Случись вышеописанное, это не изменило бы твой внутренний нарратив! Ты продолжила бы говорить о сознании по точно тем же самым причинам, что и раньше.

Бернис: Эти маленькие роботы являются Повелителем Зомби. Они заставят меня говорить о сознании, даже несмотря на то, что сознания у меня нет. Мир зомби возможен, если допустить присутствие внешнего, экспериментально обнаружимого Повелителя Зомби — тех самых роботов.

Чарльз: О, это не так, Бернис. Маленькие роботы не намерены имитировать фальшивое сознание и или выдавать строчки из корпуса человеческих текстов. Они делают всё то же самое, что и настоящие нейроны, просто сделаны из кремния, а не из углерода.

Альберт: Подожди, ты что, только что согласился со мной?

Чарльз: Я не говорил, что полученная личность не будет обладать сознанием. Я сказал, что это буду не я.

Альберт: Очевидно, что принцип против зомби достаточно общ для утверждения, что данная процедура не повлияла на истинную причину разговоров о вот этой «Я»-штуке.

Чарльз: Неа! Эта процедура совершенно точно повлияла на истинную причину моих разговоров о сознании. Она заменила одну причину другой — роботами. Поэтому, не смотря на то, что оказалось, что новая причина тоже обладает сознанием — т.е., говорит о сознании исходя из того же самого обобщенного принципа — это не означает, что это та же самая причина, что и раньше.

Альберт: Но мне даже не придётся сообщать тебе обо всей этой процедуре с роботами. Ты этого не заметишь. Если ты, основываясь на внутренних свидетельствах, считаешь, что ты на самом деле «та же личность», что и пять минут назад, а я сделаю что-то, что не изменит доступных тебе внутренних свидетельств, то твоё заключение о том, что ты та же самая личность, что и пять минут назад, будет столь же обоснованным, что и раньше. Разве обобщенный принцип против зомби не утверждает, что ты обязан как-то заметить, если я сделаю нечто, что изменит твоё сознание и тем более превратит в совершенно иную личность?

Бернис: Не замечу, если ты заменишь меня Повелителем Зомби. Тогда некому будет замечать.

Чарльз: Интроспекция не совершенна. В мозге происходит много такого, чего я не замечаю.

Альберт: Вы постулируете эпифеноменальные факты о сознании и идентичности!

Бернис: Вовсе нет! Я могу экспериментально определить разницу между нейронами и роботами.

Чарльз: Вовсе нет! Я могу экспериментально определить момент, когда новая личность заменит прежнего меня.

Альберт: Ну да, а я могу определить щелчок переключателя! Вы определите нечто, что не приводит к значимым переменам в истинной причине разговоров о сознании и идентичности. В подтверждение этому, вы будете говорить точно таким же образом и после подмены.

Бернис: Это всё из-за робо-Повелителя Зомби!

Чарльз: То, что два человека говорят об «личной идентичности» по схожим причинам, не делает их одной и той же личностью.

Я думаю, что обобщенный принцип против зомби подкрепляет позицию Альберта, но об этом в следующих эссе. Мне нужно ещё поработать над предпосылками, да и это эссе уже слишком длинное.

Но осознаёте ли вы важность вопроса: «Насколько сильно можно обобщить аргумент против зомби, чтобы он оставался действенным?»

От ответа на этот вопрос может зависеть облик будущих галактических цивилизаций…

• 1. Пер. Г.Г. Слюсарева и А.П. Юшкевича — Прим. перев.